Особняк на Трэдд-стрит. Карен Уайт
тебя.
Я села.
– Можешь сказать мне, где мы встречаемся?
Записав то, что сообщила Нэнси, я положила трубку и, прежде чем встать, еще минут пять таращилась на телефон.
Быстро приняв душ и надев по такому случаю строгую юбку и блузку – как-никак мне предстояла встреча в адвокатском бюро, – я через новый мост выехала из своего района, Маунт-Плезант, и вскоре поставила машину на служебной парковке за нашим офисом на Саут-Брод-стрит. Заглянув по пути в пекарню на углу, я купила два пончика и большую чашку латте со взбитыми сливками. Хозяйка, Рут, уже начала раскладывать пончики по пакетам, когда в окно заметила меня, и к тому моменту, когда я вошла внутрь, она уже включила кофемашину.
– Доброе утро, Рут.
Рут улыбнулась, демонстрируя передний золотой зуб, ярко блестевший на лице цвета кофе с молоком.
– Как-нибудь, мисс Мелани, я приготовлю вам здоровый завтрак. Главное, дайте мне более двух минут, слышите?
Я положила деньги на прилавок и взяла пакет.
– К сожалению, у меня нет больше двух минут, но все равно спасибо, – сказала я с улыбкой. Слизав сверху взбитые сливки, я схватила свой латте и попятилась к двери.
– Вы худышка, просто кожа да кости, мисс. Это нехорошо, то, что вы едите. Вам нужны зелень и фрукты. А также мясо и яйца, чтобы нарастить на костях немного мясца.
– В следующий раз, – ответила я, открывая дверь. – Всего хорошего.
Адвокатские конторы находились в нескольких кварталах от Кинг-стрит, но я решила пройтись пешком, чтобы проветрить голову и морально подготовиться к тому, что меня ждет. Я зашагала на север, мимо современного гаража и нового офисного здания. Многие местные жители называли его или «брутальным», или «унылым». Я же, несмотря на глухое ворчание где-то на задворках моей головы, отказывалась видеть что-либо, кроме функциональности и грамотного использования пространства.
По привычке я избегала смотреть на исторические здания вдоль Кинг-стрит, что аккуратно выстроились вдоль так называемой «самой красивой торговой улицы в Америке».
Да, возможно, старые здания были по-своему прекрасны и еще лучше умели выкачивать из вас денежки, но то, что иногда глядело на меня из старых витрин, вынуждало смотреть прямо перед собой. То же самое с больницами. Я была вынуждена носить наушники, лишь бы не слышать голоса людей, которых могла видеть только я.
Шагая мимо узкой веранды с лестницей, ведущей наверх, где когда-то была жилая часть дома, я увидела на нижней ступеньке бледную молодую девушку, почти скрытую побегами гибискуса, что упорно цеплялись за облупившуюся краску. Я почти прошла мимо, как вдруг заметила, что ее кожа была почти полупрозрачной, а одежда – из другого века. Когда же я обернулась, она уже исчезла, лишь легкое покачивание большого красного цветка говорило о том, что она только что была там.
Вновь сосредоточив взгляд на тротуаре, я миновала новый Судебный центр, заодно вспомнив, какой фурор произвел в свое время его архитектурный проект, и нашла в следующем