Арарат. Кристофер Голден
от негодования.
– Если я понимаю правильно, мы имеем дело с величайшим доказательством истинности библейской истории из когда-либо найденных. И вы хотите его похоронить? Уничтожить? Да что вы за библеист такой?
Оливьери раздраженно фыркнул.
– Такой, который понимает, что некоторые вещи лучше оставлять в их могилах. Не делайте вид, будто вы ничего не чувствуете, – сказал Оливьери, внимательно оглядывая лица. – Оно так близко отсюда, что здесь едва можно дышать. Уверяю, вы ощущаете себя странно не только от подъема…
– Армандо… – произнесла Мериам так тихо, что ее голос почти заглушил вой ветра, задувавшего в швы между бревнами.
Оливьери обреченно махнул рукой.
– Хорошо, я помолчу. Делайте, что задумали, но я в этом не участвую. Если бы я не считал, что кто-то должен присматривать за всеми этими ужасными делами со стороны, то давно бы уже ушел.
Мериам выглядела так, словно уже готова была потерять самообладание, но Адам сгладил неловкий момент, первым шагнув к лестнице.
– Нет смысла больше откладывать, верно? – сказал он, взявшись за поручни и встав на первые ступени. – Идите за мной, Уокер. Честно говоря, мы надеялись, что ваше прибытие рязрядит напряженность, копившуюся здесь несколько дней, но, по-видимому, мы ошиблись.
– Разрядка напряженности никогда не была моей сильной стороной, – ответил Уокер, посмотрев на Оливьери. – Но должен признаться, всякое странное мне видеть уже приходилось.
Удрученный их легкомыслием, Оливьери ушел тем путем, по которому они добрались сюда. Остальные члены «Проекта Ковчег Карги – Холцера» что-то тихо сказали Мериам и разошлись каждый по своим делам. Даже Каллиопа заспешила куда-то, передав камеру Адаму.
– Куда они все разбежались? – спросил Уокер, когда из команды «Проекта Ковчег» осталась одна Мериам.
– Там мало места, – ответила Мериам. – К тому же все уже видели то, что внизу. И второй раз смотреть не хотят.
Уокер против воли задрожал. Можно было заподозрить, что Мериам намеренно усиливает драматический эффект, но ее жених уже спускался вниз по лестнице с камерой в руке. Пытаться после этого пугать новоприбывших – какой в этом смысл? Ким во все глаза смотрела на Мериам, полезшую вслед за Адамом вниз. Если бы она была кошкой, то спина бы ее сейчас была выгнута, а шерсть на загривке стояла дыбом.
Уокер допил ужасный кофе, аккуратно согнул бумажный стаканчик и сунул его в карман куртки, затем повернулся к Ким и отцу Корнелиусу.
– Вы что-нибудь чувствуете?
Ким выдохнула и слегка расслабилась.
– Небольшой приступ клаустрофобии, наверное. Но если вы имеете в виду, чувствую ли я что-нибудь сверхъестественное, то ответ «нет». Я не экстрасенс.
– А вы верите в экстрасенсов? – полюбопытствовал отец Корнелиус.
– Конечно же, нет.
– Что ж, я тоже не экстрасенс, – сказал Уокер. – Но не стоит с ходу отвергать сверхъестественное. В мире существует множество вещей, которых мы не понимаем.
Ким