Арарат. Кристофер Голден
понес клан в лавине, Фейиз избегал смотреть в глаза Мериам. Но она знала, что он отводит взгляд скорее от смущения, чем из брезгливости. Курды не настроены так же враждебно к женщинам, как большинство последователей ислама на Ближнем Востоке, но, судя по поведению Хакана, бывали и исключения.
– Можем ли мы как-то ускорить этот процесс? – спросила Мериам.
Хакан посуровел еще больше. Подбородок его задвигался, ноздри раздулись. Густая седеющая борода не могла скрыть хмурое выражение лица. Он задержал взгляд на Адаме, изо всех сил стараясь донести всю важность произносимых им слов:
– Мой двоюродный брат сейчас там, разговаривает со своим другом, который служит в аппарате министра. Если взятки помогут, то мы их предложим, и просто добавим стоимость к общему счету. Но до тех пор…
– Хакан! – перебил Адам, не в силах скрыть раздражения.
Фейиз быстро покачал головой.
– …нам придется ждать, как и всем остальным, – закончил свою мысль Хакан.
Мериам стиснула зубы и оглядела большую столовую с деревянными неотесанными стенами. Три другие альпинистские команды уже собрались здесь, и еще больше подойдет на днях. Фейиз пообщался с их проводниками и узнал, что все три команды были довольно многочисленными, две из трех ждали пополнения, и все были организованы и финансировались ковчеговедами – то есть людьми, которые верили в библейскую историю Ноева ковчега и посвятили всю жизнь его поискам. В состав двух команд входили небольшие съемочные группы, и третья также ожидала киношников.
А у Мериам был только ее жених.
– Я, конечно, извиняюсь, – произнес Адам тихо, чтобы только присутствующие за столом – маленький круг не доверявших друг другу людей – смогли его услышать. – Но вряд ли у нас что-то получится, если вы будете продолжать настаивать на…
Мериам резко постучала пальцами по столу, привлекая внимание трех мужчин. Фейиз буквально излучал тревогу. Адам зажал себе рот в отчаянии. Хакан продолжал демонстративно отворачиваться.
– Во-первых, – произнесла она вполголоса, – не говори за меня, Адам. Не корчи из себя рыцаря без страха и упрека, бросающегося на защиту своей возлюбленной. У нас другие отношения, и ты прекрасно это знаешь.
Позже он будет спорить и доказывать, что обстоятельства потребовали его вмешательства – но только наедине. При посторонних говорить на эту тему он не решался.
– Во-вторых… Хакан, ты можешь продолжать делать вид, что я невидимка, или что моим голосом разговаривает еврей, за которого я собираюсь выйти замуж. Уверена, что он тебе противен примерно так же, как и я. Полагаю, сама идея нашего брака – это мерзость в глазах такого невежественного и полного ненависти существа, как ты.
Хакан оглянулся и посмотрел на нее. Верхняя губа его дрогнула, и она увидела ярость, вспыхнувшую в его глазах по поводу того, что она осмелилась разговаривать с ним в подобном тоне. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, затем медленно перевел взгляд на Адама. Тонкая, как бритва, улыбка растянула его губы.
Мериам