Что такое Мадейра. Андрей Остальский
И парадокс: как это может расти из асфальта?
Кондоминиум, в котором мы живем, называется «Дворец пальм». В центре уютного двора (так и тянет посидеть на скамеечке) стоит, словно символ, словно памятник, оливковое дерево, которое почему-то кажется здесь удивительно значительным. Даже небольшие прожекторы по вечерам и ночам подсвечивают его снизу. Я поинтересовался: откуда такой пиетет к достаточно обыкновенному растению? Оказывается, для благодатной Мадейры оно почему-то редкость. Облагороженные, культурные разновидности встречаются только на юго-востоке острова, в Канисале: там вызревают оливки, но почему-то мелкие и горьковатые на вкус. Дикие же кусты растут на труднодоступных склонах гор.
Наше оливковое дерево еще молодое и потому стройное. Ему далеко до разлапистого чудища, встречающего вас около гостиницы «Royal Savoy». Висящая на чудище табличка сообщает, что оно было посажено римлянами примерно в 300 году до нашей эры… Не на острове, конечно, а в континентальной Португалии, но настал момент, когда исторические кусты оказались под угрозой затопления, и их со всякими предосторожностями перевезли на Мадейру… Еще несколько экземпляров из той же серии можно наблюдать в Тропическом саду в районе Монте.
Таких древностей в нашем кондоминиуме нет, зато хороши кусты роз и, разумеется, много всевозможных пальм. Тут же и кактусы-опунции, и темно-красные густые щетки каллистемона. Англичане называют этот кустарник Bottlebrush, «ершик для чистки бутылок». Его цветы действительно напоминают формой сие кухонное приспособление, но роскошный темно-красный цвет придает ему праздничную нарядность. По-русски он зовется краснотычиночником – название это, может, и соответствует внешности (действительно, длиннющие красные тычинки – его отличительная черта), но звучит как-то до обидного неэстетично. А ведь так красиво!
Внутри кондоминиума, метрах в семи от двери, ведущей в наш корпус – завлекательный голубой бассейн, окруженный не только лежаками для купающихся и загорающих, но и мощными зарослями вьющегося вдоль каменной стены ярко-красного гибискуса с его вызывающе эротичными тычинками и пестиками. Есть и толстая степенная пальма, прижавшаяся к той же стене. С противоположной стороны наша просторная лоджия смотрит в широкий и глубокий сад с лимонными и апельсиновыми деревьями и совсем другими высокими и тонкоствольными пальмами, отгородившими нашу территорию от соседей – Духовной семинарии Мадейры. Оттуда пару раз в неделю слышатся яростные крики и звуки ударов мяча: будущие падре носятся по своей спортплощадке, как оглашенные, отдавая футболу нерастраченную сексуальную энергию и мешая спать маленьким детям. А потом, на ночь глядя, оттуда же доносятся негромкие, стройные голоса; слушатели бредут по аллеям и хором, нараспев, повторяют слова молитвы; сквозь ряды пальм мы видим только плавно движущиеся тени, точно призраки из мистического фильма…
Но есть одна странная, загадочная пальма, стоящая напротив нашего балкона.