Девочки в огне. Робин Вассерман
углям и проходит сквозь пламя, бесстрашный и невредимый. Она искала нечто такое, чему можно посвятить всю себя, – некую цель, дело или любовь, ради которой и жизни не жалко, – но ведь она была и маминой дочкой, а мать хотела для нее лучшей доли.
Мы. Апрель – июль 1992
Декс. Прибежище дьявола
Когда Лэйси в первый раз дала мне наркоты, ничего особенного не произошло. Она сказала, что грибы слишком старые, да и вообще приятель двоюродного брата ее почтальона оказался не самым надежным поставщиком, и кто знает, что нам подсунули. Может, какие-нибудь шампиньоны-мутанты. Я умоляла заменить их травой; она легкодоступна и, насколько мне известно, не превращает мозги в кашу, несмотря на уверения социальной рекламы. Но Лэйси сказала, что травка – это для плебеев.
Когда Лэйси дала мне наркоты во второй раз, мы отправились в церковь.
Само собой, не в местную. Мы поехали в Дикинсон, за три города от нас, и остановились у первого попавшегося здания с крестом на крыше. Помахали ручкой паре пожилых дам, ковылявших через парковку, и те, поскольку были не из Батл-Крика, ничтоже сумняшеся помахали в ответ. Какие милые девушки, наверняка подумали они.
Мы зажевали грибы, и Лэйси лизнула меня в щеку, как иногда делала в хорошем настроении, – проворно и неожиданно, как кошка.
– Не представляю, что бы вы без меня делали.
Мы проходили «Пигмалиона» на уроках английского, и эта реплика особенно восхитила Лэйси. Мне нравилось: «В граммофоне я не услышу вашей души. Оставьте мне вашу душу, а лицо и голос можете взять с собой. Они – не вы»[19]. Но эту фразу было труднее ввернуть в разговор.
– Когда, по-твоему, подействует? – спросила я. В прошлый раз для удобства употребления мы мелко порубили грибы и добавили в шоколадный пудинг. Но теперь решили соблюсти чистоту эксперимента. По вкусу – будто жуешь пенопласт.
– Может, уже. – Она рассмеялась. – Может, меня тут нет и я тебе только мерещусь.
Я показала ей средний палец, и мы вошли внутрь.
Это была идея Лэйси – устроиться на деревянных скамьях и дождаться, пока с нами что-нибудь произойдет. Она как-то прочла про эксперимент, когда несколько человек отправились на пасхальную мессу под кайфом и получили трансцендентальные религиозные переживания, поэтому мы проглотили грибы, закрыли глаза и – в чисто научных целях, сказала она, – стали дожидаться трансцендентальных переживаний.
Лэйси уверяла, что чужие наркотические трипы скучны не меньше чужих снов, но когда меня наконец накрыло прямо в церкви, прямо с головой, это было самое безумное и неизгладимое впечатление в жизни: будто все образы, мысли и вещи раньше не существовали; будто мир создается сам собой специально для меня; будто стены шепчут священное откровение, которое слышу только я; будто голос священника превратился в голубой свет, в теплый кофе, скользящий внутри моего горла к моему тайному я; будто я стала тем, кем никогда раньше не бывала; будто жизнь – это вопрос,
Пер. Е. Калашниковой.