Одна?. Светлана Борыс
заплести? Даже не заметила. Огненно-яркие кампсисы смешались с бледными цветами душистой жимолости. Лианы так разрослись, что им мало места на высоком заборе. Длинные стебли, усыпанные пышными оранжевыми соцветиями, огромной вспененной волной угрожающе нависли над тропинкой, по которой я иду. Кажется, в некоторых местах ветер всё-таки разметал оранжевые брызги, и они потекли по полю с другой стороны дороги, мгновенно окрашивая всё на своем пути. По всему горящему океану цветов, качаются и извиваются, подобно огненным бесам, растрёпанные соцветия багровых амарантов. Чем больше я вглядываюсь в их безумный танец, тем сильнее он манит меня. Я уже почти схожу с тропы, когда слышу женский голос, зовущий кого-то по имени.
Женщина в красивом белом платье стоит на дороге. Невысокая и тоненькая, в руках она держит сумку, достаточно большую для того, чтобы набив её продуктами, отправиться в поход на неделю. Удивительно, что я не заметила женщину раньше, наверное на цветы засмотрелась. Мне неловко от того, что я забыла её имя. Кажется, мы встречались не так давно. Смущенно подхожу, не зная, как завести разговор. Здороваюсь. Женщина не смотрит на меня. Она стоит с опущенной головой и теребит длинный черный шарф. Я бы с лёгким платьем такой не надела. И вообще, к чему ей шарф, в такую жару?
– Вы не видели моего сына? – Решается она заговорить. – Никак не могу его найти.
За весь путь мне встретился только хулиганистый мальчишка, видимо, он и есть её сын. Это было совсем недавно. На дороге точно ещё пыль столбом стоит. Почему она его не видит? А может, непослушный пацан сбежал от матери и спрятался в цветах на обочине?
– Он только что пробежал мимо. Шустрый ребёнок.
Она поднимает голову, и я вижу, как сильно они похожи. У женщины такие же тонкие, я бы даже сказала, заострённые черты лица, как у мальчишки.
– Шустрый, даже Хозяину трудно за ним уследить. Всё норовит к отцу сбежать.
Мальчишка тоже о нём говорил.
– Кто такой Хозяин?
– Хозяин не пускает меня к сыну. – Женщина удивлённо смотрит на свои руки, и тут же нервно отдёргивает их от шарфа, будто только осознав, что делает. – Я задержалась совсем не на долго, а он сбежал. Не мог меня дождаться!
Её голос звучит так резко, что я вздрагиваю. Кажется, она злится, но когда она поднимает на меня глаза, в них стоят слёзы. Плачет? Меня Алекс тоже не дождался, но я же не делаю из этого трагедию!
– Знаешь, как страшно? – шепчет она, придвинувшись ближе, совсем так же, как её сын. – Он такой маленький! Поэтому мне пришлось пойти за ним. Но здесь… – Она резко оглядывается на поле, будто испугавшись что её подслушают, и продолжает еще тише: – Здесь я ищу его снова и снова. Ничего не закончилось. Даже здесь я не могу его увидеть.
Надо лучше следить за детьми, чтобы потом плакать не пришлось. Не знаю, что там у них случилось, но отдавать ребенка какому-то Хозяину, чтобы потом ходить искать по жаре? Не понимаю. По-моему, это глупо. Странная она, как и её невоспитанный ребёнок. Надоели. Только задерживают.
– Мне очень жаль, – говорю я, отступая немного в