Шолох. Теневые блики. Антонина Крейн
– приманка извращенных сект.
Дахху явно смутился:
– Ты знаешь… Я решил все-таки написать «Доронах».
– ДА ЛАДНО?! – я аж поперхнулась от неожиданности.
Друг смутился еще больше.
Я вскочила и саркастически захлопала в ладоши, удачно убив по ходу дела парочку комаров:
– Мы с Кадией талдычим, как попугаи, что тебе надо написать свою прахову энциклопедию, но ты понял, что это отличная идея, из-за снов? Да будь ты проклят, Дахху из Дома Смеющихся!
Он возразил:
– Эти сны очень убедительны. А главное – в них столько материала! Только успевай записывать, проснувшись. Причем я проверил несколько неочевидных фактов – и все сходится, Тинави! Это просто невероятно. Я приблизился к богам, – он расплылся в блаженной улыбке.
Счастливый Дахху – зрелище нечастое. Я подивилась:
– Значит, бокки ратуют за народное образование?
Улыбка друга расширилась еще чуть-чуть и вдруг превратилась в гримасу боли.
– Эй! Ты чего?! – испугалась я.
Дахху вскрикнул. Схватившись за левую руку, он стал баюкать ее, как ребенка, закрыв глаза и что-то пришептывая.
– Дахху? – я потянулась к нему.
– Не трогай! – рявкнул он не своим голосом и снова вскрикнул.
Кровь отхлынула от его и без того бледного лица. Из-под опущенных век покатились слезы. Но уже несколько мгновений спустя Дахху отпустил руку… Встряхнулся, проморгался и сказал нормальным тоном:
– Прости.
– Это вот так она у тебя немеет?! – я с трудом подобрала челюсть.
– Все нормально… Мой организм адаптируется, это как акклиматизация, только в случае с потусторонней материей. Скоро пройдет, – невнятно пробормотал друг.
– Дахху. Тебе надо к лекарю.
– Мне надо узнать всю историю богов, вот что мне надо, – быстро перебил он.
– Расскажи в Лазарете, что случилось. Если ты докажешь, что твой… мм… источник заслуживает доверия, там наверняка найдут способ избавиться от боли и при том оставить сны.
Друг упрямо помотал головой. Я продолжила:
– Тебе точно помогут! Ведь у нас так мало данных о расцвете срединников – и о богах! Всякий уважающий себя ученый, услышав твои новости, сам бросится обниматься с бокки. Все вместе вы наверняка найдете безвредный способ написать «Доронах».
Лицо Дахху окаменело.
– Вот именно, – тихо сказал он.
Я заметила, что привычные синяки под глазами Дахху потемнели еще сильнее после приступа. Кожа отливала зеленоватым воском.
– Вот именно, – повторил друг. – «Все вместе». Я не хочу писать «Доронах» с кем-то. Я хочу сделать все сам: сам раскопать, изучить, доказать и опубликовать. А потом признаться, что мой источник – бокки-с-фонарями. Это будет прорыв. И это будет сенсация.
– При условии, что ты до нее доживешь, – я с беспокойством смотрела на своего бедного, бледного друга.
– Конечно, доживу, – он трясущимися пальцами поправил кудряшки. Его грустные глаза с опущенными внешними