Аджабсандал. Мария Сараджишвили
считая, что тем самым исполняет завет Христов «Носите тяготы друг друга».
Выглядит это так:
– …Все ты, негодяйка, во всем виновата! – звучит Венерин голос в одно прекрасное утро без всяких прелюдий. Да и зачем они нужны, эти прелюдии, когда звонишь в день по три раза, а то и больше. – Шастаешь в эту церковь, ну и шастай, раз делать нечего. Так ты еще и сплетни распускаешь. А я, дура, верю.
– В чем дело, Венерчик? – уточняет «негодяйка», скользя карандашом по кроссворду. У запасливой и невозмутимой Маки специально у телефона стопка старых газет лежит, как раз для долгоиграющих Венериных излияний.
– Кто наврал, что твоя соседка на прошлое Крещение видела раскрытые небеса? Всей семьей еще приличное желание не смогли загадать, олухи! Ну, кто?
– Правда, было такое, – подтверждает Мака, неотрываясь от незаполненных клеток. – Сами рассказывали.
– Я специально отметила это Крещение в календаре и список желаний заготовила, чтоб не фраернуться.– Из трубки доносится прерывистое дыхание.– 20 пунктов накатала. Даже уборку в доме внеплановую провела, чтоб бинокль театральный найти – на небо смотреть, чтоб ничего не упустить. Бинокль проклятый так и не нашла, зато забытая заначка выплыла. Но не в этом дело. Сегодня, с 7-ми утра уставилась я на небо, чуть шею себе не свернула от напряжения. Наготове лист с желаниями держу. И что? Не фига. Не открылись небеса. До девяти прождала, плюнула и пошла тебе звонить – зло сорвать. – Венера вдохнула поглубже и с новой силой продолжала прерванную речь.– Почему, спрашивается, соседке твоей повезло, а мне нет? Вот что значит собачье счастье!…
– Зато тебе в другом повезло, – резюмирует Мака, давно привыкшая к подобным жалобам. – У тебя ребенок есть и постоянный доход без вкалывания. Разве это не счастье в наше время.
– Ох, оставь, пожалуйста. Пока я свою девочку вырастила – здоровье угробила. Все в этой жизни против меня. Вот, сегодня. у всех людей праздник, а у меня с утра слезы, а кто во всем виноват? Все ты, баламутка верующая!
И трубка зло клацает на рычаги.
Следущее утро неизменно начинается с дежурного звонка. Мака уже знает – это Венера многострадальная. На сей раз ее голос дрожит от еле сдерживаемых рыданий.
– …Макуся, моя дорогая Макуся. Мой бедный Бэмбик с грустными глазами. Как я тебя люблю! Мне так тошно жить на свете. Ищу утешения и не нахожу. Все против меня. Подошла я сегодня к окну и что я вижу. Прямо напротив через улицу сидит безногая девушка и просит милостыню. Кто подает, а кто нет. Мне тут же кровь в голову бросилась. Сразу морда красная стала, как из бани.
– Почему, солнышко? – невозмутимо спрашивает вечный слушатель, продолжая смачно жевать яблоко.
– Представила себя на ее месте. Будто я, Венера Тархнишвили, 45-ти лет, такая из себя дама-женщина сижу на грязном матрасе и клянчу у всех позорные 10 тетри. Увидела, как на яву. Чувствую, в висках застучало. Видно, давление поднялось. Я заплакала и отошла от окна. Мало мне своих переживаний о неудавшейся личной жизни. Так нет, еще эта инвалидка села, как назло, напротив.