Без правил. Валентина Кислицына
и пошла в дом, а как только оказалась в квартире, одна, то поняла, что пора осуществить единственное, чего я хотела весь день – устроить истерику. Мне надоело чувствовать себя никем в жизни мужчины, который стал моей частью, не сделав для этого практически ничего, и который считал возможным сравнивать меня со шлюхами. Переодевшись в домашнюю одежду, я прошла на кухню, смахивая предательски подступающие слёзы, достала из шкафа недопитую бутылку красного вина и таки прикончила её одна. После чего, естественно, осмелев, набрала номер Егора.
– Что? – недовольно произнёс он через минуту.
– Какого чёрта ты так себя ведёшь со мной? Что я сделала тебе?! Почему ты считаешь возможным оскорблять меня и обижать?! Это нечестно! – крикнула я в трубку и поняла, что готова разрыдаться в любую секунду, поэтому зажала рот ладонью.
– Я приеду вечером, – холодно сказал он.
– Нет! Не вздумай, не хочу тебя видеть!
– Я приеду.
Это было последнее, что он сказал, после чего в трубке раздались гудки. Я оставила телефон на кухне, а сама поплелась в спальню, поминутно всхлипывая и пытаясь сдержать истерику, но когда забралась на кровать, то поняла, что у меня нет сил, прорыдала полчаса и провалилась в глубокий сон.
Меня разбудило прикосновение тёплых губ и колючей щетины к моему виску. Вздрогнув, я распахнула глаза, и встретилась с нежным взглядом Егора.
– Я просила не приезжать, – прохрипела я, на всякий случай, упираясь рукой в его грудь, чтобы сохранить дистанцию.
– А я сказал, что приеду, – как можно мягче произнёс он и потянулся к моим губам, но я увернулась и с силой упёрлась ему в грудь уже обеими руками.
– Нет! Не трогай меня!
Как я ни пыталась оттолкнуть его и выползти из-под его тела, он сгрёб меня в охапку и лёг сверху, полностью лишив меня способности двигаться, приложив для этого минимум усилий.
– Будешь кричать, зажму рот, – предупредил Егор.
– Я что, кукла? Хотя да, скорее всего, так оно и есть!
– Что за концерты? – в его голосе послышалось раздражение.
– Нормальное поведение для человека, которого назвали шлюхой! – парировала я.
– Я не называл тебя шлюхой, – возразил он.
– Да? А как тогда это называется? Ну?
– Детка, я был зол. Я не хочу тебя ни с кем делить, особенно утром в выходной. Мы итак почти не видимся, хотя практически живём вместе.
– А тебе больше трахать некого?!
Зря я это сказала – мой рот оказался зажат огромной ладонью Егора, а сверкающие глаза очутились напротив моих.
– И в чём разница, м? Ты тоже говоришь мне то, что я не хотел бы слышать от тебя, и считаешь это нормальным. И ещё: скажи мне, что я был не прав и твой начальник не клеил тебя.
Я смотрела ему в глаза, не издавая ни звука, в основном из-за того, что мне мешала его рука, но даже если бы мой рот всё же был в моей власти, я не смогла бы ничего сказать. Я итак накалила ситуацию до предела, осознание чего пришло только после того, как я оказалась полностью обездвижена. Егор