Рок-н-рольный роман. Виктория Олеговна Рогозина
никогда не скажу…
Посвящается другу, а совпадения случайны
Познакомились мы с ним давно. Нельзя сказать, что он был красавцем или уродом, поскольку внешность меня никогда особо не волновала из-за моего посредственного облика. Да, в сравнении со мной, он был идеален: высокий, неплохо прокачан как физически, так и умственно, умел готовить, и был полностью самостоятельным. Я же тогда только начинала жить одна, была начитана, но совершенно не приспособлена находиться в социуме. Мне не везло по жизни на друзей и подруг, вечно оказывалась изгоем. Поступив в университет, надеялась начать жизнь с белого листа, но это оказался миф – невозможно ничего начать сначала.
С ним я познакомилась в общежитии. После расселения, я крайне разочаровалась в этом помещении. Во-первых, в пятиэтажном корпусе на этаже жили и мальчики и девочки, на всех был общий туалет, умывалка и кухня. Стиральных машинок не было и в помине. В маленькой комнате жили трое. Раз в неделю студенты наводили на этаже генеральную уборку. Также проводят общие собрания, ведь за каждый этаж отвечает выбранный староста. Нашим старостой был Димас – нормальный активный парень, который на полном серьезе старался облегчить всем существование в этой преисподней. Он единственный смог выбить нам на этаж вторую плиту. Хотя если учесть, что нас жило на этаже около ста человек, то две плиты вряд ли как-то облегчат жизнь, но все-таки лучше, чем одна.
Народ был собран экстренно, поскольку какому-то «светлому уму» пришла гениальнейшая мысль – разбить один из четырех унитазов. После того, как ситуацию «осветил» Староста, которого так и называли всегда, прям с большой буквы, так сказать, достиг высшей степени уважения среди студентов, слово было предоставлено его другу, Черепу. Высокий (где-то метра под два), весь в черном, с бледной кожей и чуть удлиненной прической. Выйдя в центр круга, он вещал так, словно читал лекцию нерадивым ученикам и никто не рисковал ему перечить.
– Итог, скидываемся по сто рублей с человека, – завершил он свой монолог и все согласно закивали.
– Я не хочу сдавать деньги, – тогда я выступила одна.
Во взгляде сокурсников, я прочитала одно – меня похоронили заживо. Некоторые по доброте душевной перекрестили. Череп медленно обернулся ко мне и вкрадчиво произнес:
– Сдают все.
– Я не буду, – мое возражение вызвало у многих непонимание, а моя соседка по комнате, Надя, попробовала меня выгородить.
– Первокурсница, только поселилась, она еще не знает, – щебетала Надюха, будто оправдывала.
– Я. Не буду. Сдавать. Я не била этот унитаз. Пусть возмещает тот, кто набедокурил, – пояснила я. Меня никто не поддержал, словно авторитет некоего Черепа был не приклонен.
– Какая комната? – он обратился к моей соседке.
– Двести двенадцатая, – сдавленно пискнула она.
– Я зайду для разговора, – и, развернувшись,