Красные озера. Лев Алексеевич Протасов
Думал же, вернется, отдохнем хоть от нее малость. Со взрослыми детьми вместе тяжело жить, сам должен понимать. А сейчас Томка уехала, и тоже первый день, а то и два дня ничего, хорошо даже вышло, что уехала. Выдохнул как-то, вроде легче стало. Но со вчерашнего такая тоска нахлынула! Тяжело одному, привык я к ним очень. И если ругань, а бывает порой, из-за всяких проблем… все равно привык. Так что ты, Лука, тут прав – лишь бы с Лизой ничего не случилось. У меня ведь совесть… того… плохо же подумал, что вроде как рад.
– Не убивайся. Известный факт, отдыхать от других людей иногда нужно, в том числе и от самых близких.
– Тебе, может, и факт, у меня же столько книг нету, – Радлов ухмыльнулся, как любой неграмотный человек, гордящийся своей необразованностью. Впрочем, тут Радлов больше прикидывался, чтоб самолюбие потешить таким своеобразным способом – уж коль скоро он полжизни занимался добычей ископаемых, назвать его в самом деле неграмотным никак нельзя.
– И потом, все же понятно, – миролюбиво продолжал Лука, не обращая внимания на дружеский подкол. – Ты вроде как на заводе зациклился, а женщине оно разве нужно? Нет, ей бы хозяйство крепкое, в доме чтоб все хорошо было да ребенок пристроен. Конечно, она на тебя срывалась. Отсюда и облегчение твое нынешнее.
– Чего ж срываться? Разве не оказался я прав? У котлована машины-то, видал?
– Да, только что мимо них проходил, – Лука задумался на минуту. – Я, собственно, о машинах и пришел поговорить. Если по-хорошему, то мне… мне, выходит, извиниться надо перед тобой.
– Чего вдруг?
– Ты действительно предупреждал, что будут строить. Никто не верил. Я тоже не верил. А теперь вижу – не стали бы технику зазря к котловану сгонять, намечается строительство. Ты вот мне скажи только – кто?
– Кто их перегнал?
– Именно. Странная, видишь ли, история выходит! С вечера все тихо, люди спать улеглись, а наутро – глядь! – громады эти стоят. То есть некто под покровом ночи умудрился перевести технику, оставшись незамеченным, еще и шума не наделал нисколько.
– Думаешь, я? Приходили уже тут под окна, орали, зачем, мол… только вовсе это не я, хочешь верь, хочешь нет!
– Верю, верю, не горячись. И не думал даже… но кто? Может, есть какие-то соображения?
– Нет у меня соображений, – мрачно ответил Радлов. – И быть не может. Делают все так, словно нечистая сила замешана. А я с нечистой силой не знаком, не доводилось.
– И что, строиться тоже само станет, без рабочих?
– Почем я знаю? Поживем – увидим. Слушай, – тут Петр неожиданно сменил тему, – Илья-то твой как?
– Илья? – обувщик растянул имя сына, словно пробуя на вкус каждый звук, затем заставил опуститься вздернутые уголки своего рта, отчего нижняя часть лица совершенно побелела. – Как в ту ночь вернулись – машина-то еще твоя застряла, помнишь? – он в лесок. Думаю, наверное, что-то переосмыслить хочет, в одиночестве побродить, успокоиться. И тут какое-то чудовищное беспокойство охватило, рванул я за ним и… в общем… из