До тебя…. Марина Кистяева
парфюм жены резал глаза, проникал в легкие и разъедал их. Взять с собой Настю оказалось ошибкой. Как так получилось, что всего за две недели та, которую он едва ли не боготворил, начала вызывать у него аллергию?
– Поехали, Мишенька, я тебя прошу, – голос Настя понизила и потянулась к нему, видимо, желая положить ладонь на грудь, поскрести коготками с идеальным французским маникюром, как она делала часто, когда хотела получить от него согласие. Он позволил ей думать, что она ловко обходит его оборону.
– Я бы посоветовал тебе оставаться на месте, – холодно бросил Зареченский.
Подействовало.
Всё-таки природная осторожность взяла своё.
– Я всё равно не дам тебе развода, слышишь, Зареченский? Не дам.
– Ты повторяешься, милая. Мои адвокаты займутся нашим бракоразводным процессом.
Глаза Настёны зло блеснули, аккуратные ноздри затрепетали.
– Ребенка ты не получишь.
Вот она и ступила на тонкий лед.
Она могла говорить, что угодно. Клясться в вечной любви, называть его эгоистичным ублюдком, пытаться вывести на эмоции. Она могла делать, что угодно. Кроме одного – не сметь касаться темы не рожденного ребенка.
Его. Ребенка.
– Вот как, – растягивая слова, произнес он, пытаясь сдерживать в узде рвущихся наружу демонов. – Значит, решила меня шантажировать ребенком. Мы об этом поговорим вечером. Дома. А сейчас…
Он закрыл глаза.
Иначе никак.
Убьет, суку, голыми руками.
– Миша…
Тишина.
– Миша!
Снова безрезультатно.
– Да что же ты за человек, Зареченский? Неужели ты не видишь, что я в отчаянии? Что я готова пойти на всё, лишь бы ты со мной общался, чтобы мы поговорили и, наконец, пришли к согласию и примирению. Неужели ты готов перечеркнуть год нашей жизни из-за нелепости? – тут она скривилась.
– Ложь – не нелепость, – он даже не открыл глаза.
Она, вдохновленная его репликой, быстро продолжила:
– Нелепость, Мишенька, ещё какая нелепость. Да, наша жизнь началась с небольшого обмана, но… Скажи, если бы не Раиса, разве мы с тобой познакомились бы? Где? Я простая девочка из Калуги, ты крутой мен, где бы мы с тобой пересеклись? Да нигде! Поэтому судьбу надо немного подталкивать! Разве мы не были счастливы этот год?! Были, черт побери! Ещё как были! И можем быть счастливы и дальше! А ты уперся, как баран, и не желаешь признавать очевидного. Твердишь, что одна ложь рождает другую! Может, и так, а, может, и нет! Почему ты мне не хочешь поверить? Я люблю тебя! Люблю! Я жить без тебя не могу! И ребенок… Неужели ты не можешь перешагнуть через свою долбанные гордость и самолюбие ради него?
Зареченский резко распахнул глаза, подался вперед, чем заметно напугал Настю, та отпрянула.
– Слушай сюда в последний раз. Не смей шантажировать меня ребенком. Поняла?
Сейчас перед ней был другой Зареченский.
Тот, с которым лучше не иметь дело.
Настя всхлипнула и, шаря по панели, нашла кнопку, опускающую стекло.
– Артем,