Где рождаются чудовища. Максим Сенькин
пытались объяснить, что со мной происходит. Говорили, что ничего страшного в этом нет, что это просто такое состояние, а мне всё действительно снится. Я не поверил. Как убедить ребенка в том, чего не до конца понимают даже взрослые?
Позже всё повторилось. И ещё раз, и ещё, снова. От кошмаров во сне я спасался, ныряя в другой мир через Прорезь, и вскоре научился пробираться туда, даже бодрствуя. Там было страшно, но это больше походило на сон, чем настоящие сны.
Сегодня он потревожит твой покой,
Придёт в дом, и ты услышишь вой.
Людские почки в миску свали до краёв,
Ты приглашён на трапезу, и не случайно.
Записка тонула на запачканном гуашью полу. Мор поднял взгляд и успел увернуться от летящей в него картины. Кто-то бросил её. Полотно со всплеском рухнуло в липкую лужу.
Следом стали гаснуть светильники: лампочки взрывались, будто кто-то разносил их битой. Осколки раскалённого стекла разлетались рядом с Мором. Температура в квартире резко упала.
Мор искал, где спрятаться, когда на горле сомкнулись чьи-то ледяные руки. Он схватился за них, пытаясь разжать хватку невидимых пальцев. Со стороны казалось, что он сам себя душит. От нехватки воздуха в глазах потемнело, тело обвисло, и он стал напоминать раскачивающегося висельника на эшафоте. Из всех смертей, которые для него могли выбрать, это была не самая худшая.
Мор почувствовал, как его куда-то тащат. Босые ноги волочились по полу, собирая осколки стекла, а затем его бросили на жёсткий матрас на полу, который заменял Мору кровать.
Ледяная хватка разомкнулась, и Мор с жадностью задышал. Тёмные круги перед глазами рассеялись, а потом сверкнула молния.
Нечто навалилось сверху и придавило грудь. Нечто небольшое, как мартышка, но очень тяжёлое. Жёсткая шерсть царапала кожу, пока Мор, задыхаясь от кашля, пытался перевернуться на бок. Лёгкие горели от боли, тело затряслось в судорогах. Оставалось немного до предела, когда муки стали бы невыносимыми, а его рассудок окончательно тронулся.
Мор лишился сознания. Провалился во тьму, где не было ни страха, ни боли, и никто не пытался его задушить. Ему редко счастливилось спать, не видя снов, проводить ночи в пустоте, куда никто не являлся.
К сожалению, забвение было коротким. Едва он очнулся, надежда, что всё происходящее могло быть сном, рухнула. Вместо режущего глаза света в комнате горело всего пара ламп. Их свет потускнел настолько, что ловил только кружащиеся тени. Приглядевшись, Мор понял, что это не тени. Бесы скалили на него злорадные ухмылки, и от их морд нельзя было отвернуться. Тело Мора сковал сонный паралич, мысли перемешались, а часть из них принадлежала не ему.
Всю жизнь ему говорили, что это всего лишь галлюцинации.
Вокруг него сужался хоровод и плясали кошмары, которые приходят к людям по ночам, чтобы напугать людей до смерти.
Снисходительно посмеивались.
Все они живут в Прорези. В мире-сне, где жизнь – это страх.
А затем назвали больным,