Посмотри и вернись. Виталий Геннадьевич Кандалинцев
На что? Это и был вопрос, над которым думал Проповедник. Что-то подсказывало ему, что ситуация в этом случае, возможно, примет драматический оборот.
Путь домой был недолог. Пройдя приморский бульвар, неожиданно обрывавшийся на диком берегу, он вышел на тропинку. Она вела к ущелью. Там, в ущелье, на берегу мелкой и быстрой речки расположились два десятка одноэтажных домиков. В одном из них и жил Проповедник. Сразу идти в дом ему не хотелось, поэтому он на половине пути остановился и присел на скамейку.
Скамейка была его любимым местом отдыха. Она находилась метрах в двадцати от маленького кафе. Случайно или нет, но место для скамейки было выбрано очень удачно. Отсюда открывался вид на море и ущелье. Здесь было тихо, но не одиноко. Редкие посетители кафе напоминали о городе, жизни, ее мечтах и превратностях.
Проповедник часами мог находиться в этом месте. Он размышлял о Боге и мире, сложности человеческого пути и средствах самореализации личности. Как и другие люди подобного склада, он немного писал. Его труды были скромны по объему. Всего несколько статей, десяток молитв и неоконченный рассказ. Ему частенько хотелось написать что-то более капитальное, и выразить в таковом труде итог своих духовных исканий. Но каждый раз, когда он было брался за эту задачу, тут же и останавливался.
Слишком очевидным становилось для него, что его знание жизни требует много большего изобразительного таланта, чем тот, которым он располагает. Кроме того, Проповедник не умел писать много. А то, что он хотел выразить, в двух словах объяснить было невозможно. Так его писательские планы все время и откладывались.
Была и другая причина привязанности Проповедника к этому месту. В кафе работала Светлана, его близкая знакомая. Она была одна из немногих, кто называл Проповедника его настоящим именем. Молодая девушка познакомилась с ним несколько лет назад. Она отнеслась серьезно к его проповеди. Послушав некоторое время, приняла крещение, стала молиться и читать Библию.
Несмотря на существенную разницу в возрасте, их общение было очень дружеским. Одинокий мужчина, уже поживший на этом свете, тянулся к девушке с почти отцовским чувством. Много думавший о духовном, он приобрел способность подмечать духовные дарования в других. Почти сразу Проповедник определил склонность Светланы к молитве.
И действительно, девушка могла подолгу простаивать перед иконами, словно уносимая молитвами в далекий горний мир. Она рассказывала своему другу о том, что ощущала в эти минуты и часы. В ее душе словно зажигался невидимый тихий свет, и неясные очертания земного мира терялись в этом свете.
«С такими данными – прямая дорога в монастырь. – говорил Светлане Проповедник – Многих отмолить сможешь». Но Светлана избегала говорить что-либо определенное по поводу ее возможного ухода от мирской жизни. И на это была причина. Не то, чтобы девушку не привлекала монастырская жизнь. Какой молитвенник не мечтает об уходе от земной суеты и успокоении в тихой обители!