Две Розы. Вера Колочкова
дочь?
– Да наша, наша… Но я ж тебе объясняю – я бы присылала денег, если бы могла! Но я не могу… У меня их просто нет… Вообще нет…
– Почему? Виктор не дает?
– Не дает. Он сам деньгами распоряжается. Ну, может мне на руки дать какую-то мелочь… Да я и не прошу… У него от бывшей жены тоже дети, он им помогает… У нас на этом семейные отношения и держатся, между прочим, что я ничего никогда не прошу… Я самая покладистая и преданная жена, наверное.
– Что, все еще любишь его? Все еще с ума сходишь?
– Что значит – все еще? Да, конечно, люблю! Любила, люблю и буду любить! Ну что делать, если я такая, мам? Ну что мне теперь делать…
Губы у Соньки затряслись, кончик носа покраснел, глаза наполнились влагой. Схватив сигарету, она прикурила нервно, сильно вдохнула в себя дым и даже задержала его внутри себя немного, надеясь таким образом остановить слезы. А когда выдохнула, проговорила вдруг тихо:
– А Розой я скоро сама займусь, правда… Скоро мы часто с ней будем видеться, и я постараюсь наверстать упущенное…
Роза Федоровна напряглась и хотела переспросить у дочери, что она имеет в виду под «часто видеться» и «наверстать упущенное», но не успела. В прихожей хлопнула дверь – Роза из магазина пришла.
Соня завертелась на стуле, ища, где можно затушить сигарету, и Роза Федоровна подставила ей быстренько блюдце, которое уже успела вымыть после предыдущей Сониной сигареты. Терпеть не могла запаха табака. Казалось, даже само блюдце впитало в себя гадкий запах, когда его мыла.
Роза остановилась на пороге кухни, протянула бабушке пакет:
– Вот, я все купила…
– Вот и хорошо, что купила! Сейчас будем чай пить! Садись вот сюда, Розочка, рядом с мамой…
Роза села на краешек стула, смущенно опустила глаза и вся напряглась будто, словно предстоящее семейное чаепитие было для нее сущей пыткой. А может, так оно и было в самом деле, кто знает? Разве оставленный матерью ребенок может разобраться в своих истинных чувствах? Он и сам не понимает до конца – то ли страстно ненавидит, то ли обиженно любит…
Соня протянула руку, зарылась пальцами в пышные кудрявые волосы Розы, завязанные, как обычно, в хвост на затылке. Роза еще более распрямила спину, еще более напряглась, будто ожидая, что мать сейчас дернет ее за хвост изо всей силы. Даже веки на глаза опустила, как больная птица, приготовившаяся к истязанию. Но Соня и не собиралась делать ничего такого… Просто играла волосами дочери, не замечая ее состояния.
– Какая у тебя грива роскошная, надо же… У меня такой отродясь не было… А почему ты так причесываешься, тебе нравится, что ли?
– Да… Мне нравится… – тусклым пришибленным голосом произнесла Роза, и сердце у Розы Федоровны зашлось от жалости. Ну вот чего приехала, спрашивается? Только девчонку мучить… Лучше бы совсем не приезжала…
– Да нет, тебе такой хвост не идет, тебе классная стрижка нужна! Знаешь, как хорошо твои волосы лягут в стрижку? Совсем картину изменят… И одеваться тебе надо по-другому, а не так, как бабушка советует… Вот погоди,