Необъявленная война. Ханиф Фахрутдинов
спектакль. Увидев такую душераздирающую сцену, даже сам Станиславский от жалости заплакал бы. Таким светским манерам, всяким любовным монологам он научился на зоне, где участвовал в художественной самодеятельности.
– Мамзель, ты даже не представляешь, как я мучаюсь. Кто-нибудь, ради бога, прошу, избавьте меня, подлеца, от этих невыносимых мучений. После всего случившегося от угрызений совести я ночами не сплю, кусок хлеба в рот не лезет. Если и дальше так будет продолжаться, я сойду с ума или покончу со своей жизнью. Леночка, красавица, умница моя, я заслужил смерти. Из твоих рук готов выпить даже яд. На, воткни в моё коварное сердце вот этот кинжал! Только так я смогу искупить свой неподъёмный грех перед тобой и Всевышним. Если ты меня не прикончишь, то это сделаю я сам. – Он демонстративно, как в индийских фильмах, приставил кинжал к сердцу.
– Что вы делаете, Арвид Генрихович, – до смерти испугавшись, прошептала Лена. – Ради бога, не надо, умоляю, не убивайте себя, я вас люблю, на вас зла не держу, прекратите, иначе я позову на помощь людей.
Харакис понял, что в своих театральных действиях немного переусердствовал: ситуация могла выйти из-под контроля. Чтобы не испортить так удачно начавшуюся трагикомедию, он поцеловал ручку, красиво вручил девочке цветы, как спортсмен, обессиленный от многочасового изнурительного марафона, плюхнувшись на заранее приготовленную кровать, опустил голову и замолк…
– Понимаешь, любовь моя, на свете немногим удаётся постичь глубину человеческого бытия, понять смысл и сущность жизни и смерти, любви и ненависти, радости и горя. В природе всё познаётся в сравнении, ещё совсем недавно у меня к тебе не было никаких чувств, а сейчас я тебя люблю до беспамятства, – продолжал он, а бедная девочка, не осознавая, что с ней происходит, оказалась под влиянием гипноза. – Ты даже не представляешь, моя красотка, как я рад этой нашей встрече. Иди ко мне, моя кукла Барби. Какая у тебя прекрасная, как у дюймовочки, фигура. Как только мы с тобой поженимся, сделаем тебе корректировку глаз и лица, это я тебе гарантирую, и тогда ты станешь настоящей топ-моделью, все девушки умрут от зависти.
Эти слова Арвида хоть и были сказаны не от чистого сердца, тем не менее для неё были как бальзам на душу, они засели в памяти, как несбыточная мечта всей её жизни. Харакис так искусно врал, про таких в народе говорят: «врёт как сивый мерин»…
После бурной ночи Харакис осторожненько спросил:
– Милая, если ты своё заявление из милиции не заберёшь, нас разлучат, мы с тобой не сможем быть вместе.
– О каком заявлении вы говорите? Я никакого заявления не подавала. Видимо, эту бумагу от моего имени написал тот старик – общественник. Он настойчиво грозился посадить вас на десять лет. Я сегодня же заберу это заявление, а следователю скажу, что в том, что я забеременела, никто не виноват.
– Вот за это огромное спасибо тебе, моё солнышко. Если ты не против, можем официально оформить наши отношения.
После свидания с любимым человеком, в которого влюбилась с первого взгляда, она была