Рядовой для Афганистана – 2. Афганский плов. Александр Елизарэ
нам обед, там и офицерские галеты были, – спокойно ответил я.
– Сердюк, ты где взял бл-блок сигарет?..
– Купил в военторге на свои кровные, имею право! – злобно ответил Лёня. – Фамилия моя Сердюков, блин, никакого уважения!
– Уважения тебе за-за-хо-хотелось?! Сейчас я проверю твой чемодан, и если я найду «штаны» и «кроссы», я тебе их на уши натяну! Вытаскивай свой че-че-модан и открывай! Сдам тебя и этого бо-борзого «слона» в особый отдел! Пусть они вас научат…
– Зря вы так, товарищ стар-прапорщик, видать забыли свои слова: «Тех, кто на Кунаре был того обещаю не трогать…» Или не было?.. – горько заметил Лёня.
– Молчи, солдат! Молчи! Кунар, да! Знаю, что вы там через ад прошли, но у меня приказ ротного – найти и уничтожить твои джинсы и кроссовки! Чтобы другим солдатам и сержантам неповадно было!
– Вы, видно, совсем края потеряли, товарищ прапорщик? – злобно прошипел Лёня. – И новый «папа» тоже…
Гаврюшов размахнулся и со всей дури ударил рядового ладонью по нижней челюсти. Сердюков был подготовлен к удару, до армии занимался боксом, так что оплеуха прошла вскользь. Сердюков полетел через всю каптерку и приземлился в кучу чемоданов. Из каких-то пакетов посыпались эротические игральные карты, дембельские фото, разные мелкие сувениры из Кабула. Старшина принялся все это добро сгребать и складывать в один вещевой мешок. Лёня лежал без движения минут пять, ожидая болезненных ударов ногами по своему бренному и уставшему телу.
К сожалению Гориллы, шмон дембельского чемодана рядового Леонида Сердюкова и чемоданов его друзей результатов не дал.
Старшина в ярости начал скидывать с полок чемоданы всех солдат и сержантов второй роты, но и в них джинсов и кроссовок не оказалось. Были проверены все углы и заначки во всех помещениях роты, штанов и кроссовок нигде не было. В три часа ночи нам было разрешено отбиться. Горилла напоследок окинул меня злобным взглядом и, заикаясь, прошипел что-то невнятное: «Мо-мо-лись чижок! За все ответишь, зачмырю…»
Спал я крепко, на моем лице блуждала улыбка сумасшедшего. Мне снова приснилась медсестра Маша из медицинского пункта Каунасского учебного батальона и снова мы играли с ней в любовь.
Под утро, меня легонько толкнул Лёнька Сердюков и тихо спросил:
– Эй, Шура, живой? Проснись на минутку!
– Чего тебе, Лёньша? – спросонья спросил я.
– Я за тебя на мусорку поехал! Нормально братан?
– Не знаю, Лёнь, – ответил я, думая, что Леонид зло шутит надо мной, как шутят «деды» над «слонами».
– Спи, Одуванчик, мне все равно уже не уснуть, поехал я! Спасибо тебе, в цирке так смешно не бывает, как в нашей каптерке во время аттракциона с Гориллой!
– Лёня, а Кунар это что?
– Это такое ущелье на границе с Пакистаном, мы же тогда вернулись с него, а ты три дня как прилетел из Союза…
– Кунар, это страшно, Лёньша?
– Страшно?.. Нет, обидно, когда у тебя еще женщины по-настоящему не было, а помирать уже пора. Какой ты еще зеленый, Одуванчик, спи…
Сегодня «День рождения ВДВ», а это не просто праздник, это проверка боевой готовности