.
не задумается перед тем, как убить меня этим.
О чем речь – очень больно объяснять. Но скажу: это добровольная, настоящая, осознанная, не преодолевшая лишь последнюю границу любовная связь моего мужа с моей дочерью.
Настолько крепкая и трагическая, что она могла оборваться только двойной гибелью. Кто был еще втянут, кто помог или расправился с ними, – это в таком раскладе даже второй вопрос. Но я и тогда не откажусь от ответа.
Сергей поймал мою мысль и задал прямой вопрос:
– Я правильно понял: вас устроит только истина? Это не поиски злодея, разоблачение которого поможет вам разгладить прошлое и найти успокоение для будущего?
– Именно так. Я справлюсь с любой правдой. Самая страшная пытка для меня – это истязание сомнением. Любым. Это в принципе несовместимо с каким-то будущим. И лично для вас: никогда правда не разрушит то, что принадлежит только мне. Моя преданность, моя кровная привязанность, которая сильнее смерти, не пострадает ни в каком случае. Я – женщина, а не баба.
– Понимаю, – задумчиво сказал Сергей. – Задачу понимаю.
Я выдохнула страшное напряжение, которого потребовало от меня последнее признание. Впервые я произнесла вслух то, о чем даже думать могла не всегда.
Да, то была спасительная идея, возможно, самообман – версия о совершенно посторонних убийцах, о преступлении, которое не имело отношения к самой болезненной тайне. Тайне, скрываемой от меня. Она ведь, возможно, есть. Пережила моих близких.
– Мне кажется, мы прояснили свои позиции. Заключаем договор, – сказала я. – Можно на прощание простой тест? Как называла меня дочка? Она не называла меня мамой.
– Минутку. Маргарита… Дочь называла вас – Ита? Так?
– Да. Смешной вопрос. Вы, конечно, сообразили, что она так обошла букву «эр», когда не умела ее произносить.
– И это. И то, что вам идет такое имя. Ита. Ранимая, нежная женщина, которой было уютно только в детстве, а потом она ступила в жизнь взрослого, даже жестокого человека из-за обостренного чувства справедливости. Так бывает. Если бы я был с вами где-то рядом, мог бы предупредить: на этом пути мало радости. Если она вообще там может случиться. Я приеду через пару дней с программистом. Пока найду дело, вникну во все, что они тогда нашли, попробую побродить по тем вашим местам. Вы не против, если я кому-то буду задавать вопросы?
– Нет, конечно. Вы ведь прекрасно поняли. Я открыла для вас двери в самые темные и опасные подробности своей жизни. Это значит только одно. Мне нужен очень частный сыщик. Больше, чем личный врач. Мне нужен патологоанатом.
Он ушел.
Я бросилась к подоконнику, на котором мертвыми плитами лежали ноутбуки – Тани и Анатолия. Приложила ладони к их погребальной мерзлоте.
Да, это нужно было оставить. Зарыть в могилу. Посадить цветок. Но я решила взломать мертвый сон и не свои тайны.
Я готова за это заплатить отравленным навеки покоем, адскими терзаниями, страхом никогда не уснуть. И в помощь мне только частный детектив из виртуального пространства.