S-T-I-K-S. Опасный груз. Артем Каменистый
прочих присутствующих, и вид командирский, и некоторые, до этого сидевшие на столах и стульях, дернулись было при его виде, но потом расслабились.
Ну да, на окопном положении перед командованием расшаркиваться не принято. Конечно, это неписаное правило работает не везде и не перед всеми офицерами, но здесь его придерживаются.
Остановившись перед Каратом, офицер, уставившись немигающим взглядом, строго вопросил:
– Ныэймэ?
– Имя, что ли? – предположение выглядело верным, потому не стал дожидаться пояснения, сказал сам: – Карат.
– Ти ныэймэ Каэрат?
– Да, Карат. Воды можно? У меня от вашей химии глотка ссохлась. Вода, ватер, буль-буль.
– Хыарэй быалкать. Гыэт дыробо? Зыванэ? Гыалунэ дэкато ныадсэлав?
– А можно помедленнее и другими словами. Я тебя вообще перестал понимать.
– Дыэрзэнникэ мыэне сыавэрд?! – неожиданно взбеленился офицер, после чего злобно пнул Карата в подреберье.
Того от боли согнуло в подкову, отчего вывернулись скованные руки.
Ну прекрасно… началось самое главное.
Дальше можно особо в подробности не вдаваться. Спасибо, что не нашлось умельца с ножом, или у этих армейцев не принято настолько жестко обращаться с военнопленными. Так, в принципе, у всех не принято, но вот сейчас, в полевых условиях, когда вышестоящее командование даже не подозревает, что в руки подчиненных угодил живой враг, много всяких вещей может случиться.
Нехороших.
Резать не резали, но били столь трудолюбиво, будто на большую премию рассчитывали. А в передышках, отдыхая, офицер вновь нес непонятную ахинею. Карат в лучшем случае догадывался о смысле некоторых слов, поэтому очень редко понимал отдельные фразы, но все попытки дать ответ приносили новые порции негативных ощущений. Допрашивающим или делать нечего, или они настолько тупы, что не способны уразуметь очевидную вещь. Жертва, увы, при всем желании не в состоянии выдать интересующую их информацию.
Да она даже не понимает, что именно их интересует, только предположения строит.
Моральные уроды. Даже по речи это в глаза бросается. Чуть ли не в каждый слог стараются впихнуть «ы» или «э».
Не язык, а мычание дебилов.
Выплюнув выбитый зуб, Карат напряг силу воли, пытаясь не покоситься на истязателей со злобой загнанного в западню волчары. Их такое только раздраконит, а ему это не надо. Ему бы обойтись малой кровью, а там, глядишь, ситуация изменится на зеркальную.
Это Улей, а Улей не любит постоянство.
Офицер выдохнул в лицо струю табачного дыма, после чего небрежно погасил сигарету о кровавое месиво на месте левой скулы Карата, выпрямился, отошел к столу, на котором в беспорядке громоздились патронные цинки и непонятные коробки из разноцветного пластика. Вытащил из одной ампулу, из другой шприц, зарядил его, выдавил содержимое в бедро прямо через штанину, закусил это дело какими-то таблетками, упаковку которых извлек из кармана. Обернувшись, кивнул, ничего при этом не сказав. Но один из истязателей