Хищная Орхидея. Катерина Полянская
стравливал нас!
– Бред.
Как же хотелось расцарапать его идеальную физиономию…
– Ты следил за мной, за каждым шагом!
– Выловил тебя в озере, когда ты чуть не утонула, помог отбиться от девчонок с ярмарки, которые пытались украсть у тебя кошелек и украшения. Продолжать? – Тут у него, конечно, тоже было свое мнение. – Я просто хотел быть частью твоего мира.
– И поэтому постоянно ябедничал на меня матери? – Я нашла, за что ухватиться.
Моррис всегда так делал – легко находил оправдание любому своему поступку. А я оказывалась не то бестолочью, не то полной дрянью. Больше так не хочу! Главное, сейчас не запутаться в его сетях.
– Всего дважды. – Он опять не стал отпираться. – Поверь, я этим не горжусь.
– Поздравляю, в кои-то веки верная оценка ситуации.
Сарказм не был услышан.
– Тебе исполнилось семь, и ты часами просиживала в темном склепе. Согласись, это странно? – Испытующий взгляд. Попытка призвать к разуму. Все как всегда. – Я беспокоился, но не мог даже заглянуть внутрь, ваша родовая сила не пускает посторонних, а я тогда еще не был достаточно к вам близок. Три попытки поговорить с тобой провалились, и я пошел к герцогине.
Меня наказали. А он таскал мне печенье с кухни.
Я кормила им птиц на подоконнике.
Сама не взяла в рот ни крошки. Боялась, что фейри его заколдовал, и если я съем хоть немного, тоже потеряю от него голову, как все.
С тех пор я окончательно охладела к сладкому.
– За ведьму тебе вообще следовало бы меня поблагодарить. Как можно доверяться незнакомой тетке? Между прочим, до тебя три ее ученицы бесследно пропали при непонятных обстоятельствах. Это легко выяснилось. До сих пор поражаюсь твоей беспечности!
Идеальный-преидеальный Моррис.
Ну-ну.
– Был еще третий случай, – мне все еще оставалось, что сказать.
– Какой?
– Когда ты не дал мне сбежать в первый раз и обещал ничего не говорить матери. Но сдал меня со всеми потрохами тем же вечером!
Он посмотрел на меня как-то странно.
– Я не сдавал.
– А кто тогда?
Выразительно так закатил глаза.
Когда хочет, у него очень живая мимика.
– Нас видел и слышал весь вокзал, люди на улице, слуги в доме. Но подлым, конечно, могу быть один я.
Демоны. Мне даже в голову не приходило, что рассказать герцогине мог кто-то другой.
– Я должен был больше защищать тебя, – совсем тихо добавил Моррис. – Но, Мая, я тоже был ребенком. И, в отличие от тебя, у меня не имелось ни семьи, ни дома, ни какого-то места в жизни. К тому же я не совсем человек и не всегда знаю, как вы ведете себя в том или ином случае.
Идиотская ситуация. Все еще до боли обидно, но… так близко, так вкусно пахнет сырым лесом и дождем, и мне искренне жаль мальчика, запертого в клетке на потеху необразованной провинциальной публике только потому, что он не совсем человек.
Надо что-то сказать…
Что?
Извиняться