Утренние шепотки. Наталья Степанова
бы,
И она покоя не знала бы,
Тосковала и горевала бы,
Как тоскует мать по дитяти,
Кобыла по жеребяти,
Овца по ягняти,
Курица кричит по цыпляти.
И горело бы сердце рабы Божьей (имя)
По мне, рабу Божьему (имя), всегда,
Как горит всегда в Божьем небе звезда.
Плачь, моя жена, горюй обо мне,
Хоть бы рядышком иль в чужой стороне,
Как корова тоскует по теленку,
Утица по утенку, сука по щенятам,
Кошка по котятам.
Слезы бы не обсыхались и не вытирались,
В еде бы не заедались,
В питье не запивались,
Во сне бы не засыпала, в гульбе бы не загуляла.
Ни на старую, ни на новую луну,
Ни на перекрой.
Плачь, страдай и ной.
Говорю я аз, раб Божий (имя),
Тридевять слов, тридевять молитв.
И как есть на Божьей земле,
В упрятанной тайной стороне
Бел-горюч камень,
Так бы и мои слова потайные
Сквозь семьдесят семь костей прошли,
Мою жену, рабу Божью, нашли
И в ее сердце вошли.
Сквозь семьдесят семь суставов,
Через все жилы,
В буйную голову, в ясные очи.
А чтоб любила очень, все слова повторю,
Дела свои подгоню, чтоб шибко спешили,
Секунды опередили.
Будьте, мои слова, быстры,
Прилипчивы и сильны
В минуты, полминуты, часы, получасы,
Месяцы-полумесяцы, годы-века,
Во все светлые времена.
Запираю я аз, раб Божий (имя),
Тридевятью замками,
Тридевятью ключами
Мои слова, мои дела.
Пойду к океан-морю.
В океан-море горюч-бел камень.
Под тот бел-горюч камень
Кладу ключи от замков на сто веков.
На океан-море никому не бывать,
Воды его никому не пивать,
Ключей моих никому не забрать.
По мое слово, по мое дело,
По мой век, по мою смерть.
Ключ моим словам, замок моим делам.
Во имя Отца и Сына и Святого Духа.
Ныне, присно, во веки веков.
Аминь.
Примечание: этот заговор может делать только венчанный муж. Если же пара невенчанная, то заговор теряет силу.
Месть для убийцы
Из письма: «Дорогая, милая Наталья Ивановна, у меня умерла сестра, вернее, ее изнасиловали и зверски убили. На ее теле было более сорока ран, а на груди – ожоги от сигарет, лицо и шея стали фиолетового цвета, и ее было невозможно узнать… Мы ее опознали лишь по одежде и длинным и густым волосам, заплетенным в косу. Сестре моей было пятнадцать лет, а убийцу так и не нашли. Мама моя второй раз с ее смерти лежит в психиатрической больнице, а отец совсем запил. Я все время думаю о ней. Лена наша была очень добрая и хорошая. Она любила рисовать, и теперь я не могу без боли смотреть на ее картины. Она мечтала стать врачом и лечить детей, но подлый человек, кровожадный зверь, уничтожил и ее, и всю нашу семью. О Вас я узнала от одной бабушки,