История одного озарения. Григорий Ельцов
говорил Алик. – Эта никуда нэ годится.
– Да это вас этот повёл куда-то, – говорила мать, указывая на отца.
– Алик, нам с тобой придётся тут сидеть до утра, – говорил Андрей. – Я в темноте ничего не вижу.
– Да мы вам фонарик дадим, если что, – говорила тётя Надя.
– Кто там кого? – спрашивал отец. – Макаронники лягушатников или лягушатники макаронников?
– Лягушатники, – отвечала Маша.
– А как же вратарь макаронников? Он же всё тащит.
– Ему под конец разбили нос мячом. После этого он стал нервничать. Иногда казалось, что он потерял ворота.
И только дядя Витя, бывший моряк-подводник, сидел угрюмый, пьяно склонив голову над тарелкой. Ничего особенного он не видел в их ночном приключении. Для него всё это было не в новинку, и он не мог представить, что может быть иначе, поэтому даже не видел повода для разговора.
Мать не стала долго допытываться, зачем Маша держит в руках географическую энциклопедию и почему она не ложится спать: мысленно родители ещё продолжали гордиться своей старшей дочерью и поэтому легко закрыли глаза на бездельничанье младшей.
Рита поступила в оба института. Но выбрала МИЭТ: каждый день ездить в Москву ей не хотелось.
Все подруги Риты, многие из которых тоже были медалистками, поступали в гуманитарные вузы – кто-то из-за желания связать свою жизнь с юриспруденцией или экономикой, а кто-то от безразличия. Рита же точно знала, что станет когда-нибудь программистом. Уверенность её проистекала из трезвой оценки своих способностей, а вовсе не из-за того, что впереди ещё целых пять лет, в течение которых может произойти много поворотных событий, поэтому она даже не любила разговаривать с подругами на тему учёбы. Пусть подруги идут своим путём – она пойдёт своим.
Это было потрясающее время! Время загорающегося воображения! Даже родители в кои-то веки решили вместе отметить успех своей старшей дочери. Маша тоже приобщилась к этому семейному празднику. Русский устный она сдала на пятёрку. А все остальные экзамены – на четвёрки. Поэтому Маша считала, что добавила радости родителям. Отмечающие вместе что-либо отец и мать – зрелище необычное и, безусловно, приятное, поэтому – почему бы тоже не порадоваться за сестру, а заодно и за себя. Хотя было бы лучше, если бы весь мир, в том числе и её родители, отмечали то, что у неё начались каникулы, и то, что она скоро поедет в деревню. И ещё – то, что ей остаётся целых два года до поступления в институт.
Уже первого сентября Рита поняла, что легко ей не будет в течение всех пяти лет. «Институт – это не школа», – решила она. Институтские преподаватели не были на её выпускном и не были на бале медалистов Зеленограда. Здесь прошлые достижения ничего не решали.
Школьная медаль быстро поблекла, что объяснялось отчасти тем, что слишком легко дались успехи в школе, отчасти тем, что оставалась слишком огромная пропасть между реальным миром и идеальным. Казалось, нужно проделать колоссальный объём работы, чтобы преодолеть