Соблазн. Любовь втроем. Марк Довлатов
договоримся: это только для нас двоих. Навсегда. И можем делать все, что хотим. Идет?
– Ладно. Так я беру телефон?
– Погоди.
– Ты что – передумал уже?
– Нет. Помнишь, тебе сон снился?
– Какой?
– Про торт.
– Помню. Стыдный совсем.
– Давай твоего бельчонка тортиком накормим.
– И снимем?! Я?! И оставим?!
– Ну да. А потом ты. Крем со сливками будешь?
– Ну Мишка, ну это стыдно!
– Но вкусно.
– Нууу… вкусно.
– Так ты согласна?
– Нууу… ладно. Но только я первая!
– А попку намажем кремом?
– Ну убью тебя щас!!!
– Потом?
– Ну не приставай, Мишка! Много сладкого – вредно!
– Ладно. Растянем удовольствие.
– Нууу… посмотрим. Как ты себя будешь вести.
– Я буду героем! Хоть каждый день на балконы буду прыгать!
– Герой ты мой любимый. Не надо тебе по чужим балконам лазить. Иди уже за тортиком.
– Ладно. Раздвинь ножки пока. Я мигом.
***
Красный бархат, черный шелк
Михаил Дуридомов ощутил тепло сквозь закрытые веки, повернулся на правый бок и поелозил левой рукой рядом с собой, рука наткнулась на холодную простыню: место Бэлы пустовало; он резко развернулся, открыл глаза и посмотрел на дисплей спутникового ресивера. Елки-палки, уже почти десять, Белка ушла давно, а ты дрыхнешь. А что-то тебя ждет может быть сегодня. Хорошее. А ты все проспишь так. Проснешься когда-нибудь в склепе. Один. Открыл глаза – одно черное вокруг. Бррр. Пошли уже кофе пить, Майкл. Ну пошли. Он посмотрел на шторы: они горели красным теплым светом, луч солнца прорвался в просвет, разрезал темноту комнаты и проложил по пододеяльнику яркую полосу, окрашенную по краям в красноватые тона.
На кухне Михаил сыпанул жменю «Carte Noire» в жерло кофеварки, нажал кнопку и пошел чистить зубы. Вернувшись на кухню, он открыл крышку ноутбука, нажал Power, забрал у кофеварки бабушкину кружку и поднес ее к носу, сёрбнул, облизал пену, достал из пачки сигарету, провел ею под носом и закурил.
По выходным они с Бэлой завтракали вместе, она заливала кофе в кофейник недавно купленного сервиза, разливала по маленьким белым чашечкам с перламутровым отливом, брала свою и пила кофе, картинно отставляя мизинец. Ему нравился этот мизинец, нравилась Белка, командующая на кухне, и он подчинялся новому ритуалу, но, когда просыпался один, предпочитал пить кофе из старой бабушкиной кружки, вдыхая аромат французской арабики и выпуская через ноздри дым сигареты с вирджинским табаком.
Бэла жила с ним уже постоянно, не придумывая для домашних ночные дежурства в райбольнице, где она работала медсестрой. Она заставила сделать Михаила давно задуманный ремонт, поменяла шторы и взялась за мебель – первым был куплен диван, место, на котором они проводили большую часть времени, когда бывали дома вместе. В планах была покупка новой кухни с дубовыми фронт-панелями и разной кухонной техники и утвари. Михаил денег на все эти обновки не жалел, благо они появились, и ему доставляло удовольствие ходить с Белкой по магазинам, где она держала его под руку и громко обсуждала с ним разные товары. Ему нравилось ее стремление