Синтаксис личности. Пособие по типологии Афанасьева. Рахель Торпусман
психотипов априори выпадают характеры, в которых Логика и Эмоция обе на высоких местах или, наоборот, обе на низких.
И даже если допустить, что некоторые из психотипов описаны у Юнга и Аугустинавичюте более или менее удовлетворительно – вспомним еще раз, что Афанасьев сделал свое открытие именно после того, как увидел, что схема Юнга и Аугустинавичюте в целом не работает и помочь в его проблеме не может.
Удивительно, что люди до сих пор занимаются соционикой, в том числе и после того, как узнают о типологии Афанасьева. Более того, некоторые даже с гордостью сообщают, что «занимаются и соционикой, и психософией», и добавляют что-нибудь вроде «По соционике я гамлет, а по психософии ленин». Хотя чему я удивляюсь, если даже астрология до сих пор существует…
И всё-таки лишь после знакомства с теорией Юнга и Аугустинавичюте Афанасьев сумел сделать свое великое открытие. Эта теория, хоть и неправильная, дала импульс его творческой мысли. Очень может быть, что без них Афанасьев так и не открыл бы ничего, и человечество бы еще долго всего этого не узнало. Будем им за это благодарны.
Запоздалая полемика
Благородство и подлость, отвага и страх —
Всё с рожденья заложено в наших телах.
Мы до смерти не станем ни лучше, ни хуже:
Мы такие, какими нас создал Аллах!
Перечитывая недавно любимую книгу своего детства «Мы и наши дети», я с удивлением обнаружила, насколько она местами беспомощна в свете открытий Афанасьева.
Никитины, несомненно, достойны большого уважения за свой многолетний родительско-педагогический эксперимент и гражданское мужество. Но как теоретики они меня разочаровали.
Вы помните, как в первой главе я цитировала Лену Алексеевну:
«Часто слышу, с какой легкостью жалуются матери друг другу: „Мой такой неласковый“, или „Такая уж она у меня плаксивая“, или „А мой упрямым растет, и в кого он такой?“, и т. д. и т. п. И никакого намека на то, чтобы поискать причину в собственных своих родительских действиях! Такой, дескать, уродился… Я же не вспомню ни одного примера, чтобы какой-нибудь недостаток наших детей не находил своих истоков в непродуманных, безответственных, неправильных действиях окружающих, прежде всего родных, близких людей, и особенно, конечно, нас, родителей».
Итак, Лена Алексеевна свидетельствует по своему огромному опыту, что нет ничего врожденного и всё зависит от «родительских действий». Почему же тогда ее дети оказались такими разными? Ведь все они росли почти в одинаковых условиях, с небольшими возрастными интервалами. Но вот как она подытоживает свой опыт после того, как дети подросли:
«С этим связана еще проблема, грандиозная для родителей и воспитателей: соотношение „хочу“ и „надо“. Мы эту проблему не решили. Нет, я бы так сказала: мы все проблемы в основном решили, поскольку нет катастроф, но решили не так,