Душа души моей… Сборник флэш-рассказов. Владимир Крючков
уныло беснующиеся инвалиды за стойками и инвалиды же, уныло аплодирующие им по сигналу табло.
Переключаю на свежий КВН – молодые, но уже стареющие инвалиды с инвалидскими шутками-заготовками.
Отныне интеллектуальная инвалидность – наша очередная скрепа, отделяющая овнов от козлищ. Теперь с детства все будут расставлены по ранжиру и разложены по полочкам – дети элиты, оптимизируемый контингент и интеллектуальные инвалиды детства.
Первым – прямая дорога в сотню лучших вузов, вторым – в базовые вузы дистанционной формы обучения и третьим – в колледжи и лицеи-ПТУ.
Спасибо светочу научной гуманитарной мысли Тине Канделаки1, непорочными устами которой только что эта система навечно закреплена в Инстаграме как курс на национал-социализм. Еще большее спасибо ей за попытку исправить собственную неграмотность – она оправдала свою описку обилием социальных инициатив в свежем Послании Президента.
Так что, #Всенаматч!
С ВЕТРОМ В ПОЛЕ
Девушка ушла.
Вот уже полгода я видел ее в одно и то же время в кафетерии крупного магазина. Обычно она появлялась в 11 часов – когда ранние пташки из числа преуспевающих гастарбайтеров успевали наскоро перекусить, громко обсуждая свои строительные дела по-узбекски или таджикски, а молчаливые любители бизнес-ланча еще не подошли. В кафетерии сидело два-три случайных пенсионера, вроде меня, и матери с детьми. Дети были школьного возраста, видимо, как раз по пути из школы домой. Мамы что-то внушали им, время от времени отвлекаясь на разговоры по телефону. Они сразу начинали широко улыбаться, громко говорить и неестественно хохотать, оглядываясь по сторонам – все ли оценили их позитив и очарование. Могу сказать, что все, кроме их собственных детей.
Девушка была лет тридцати – свежая и розовощекая. Нежный румянец, полные губы и слегка раскосые глаза привлекли мое внимание сразу. Она никуда не спешила, выпивала чашечку кофе, потом сидела, задумавшись, какое-то время и быстро уходила. Я ни разу не видел, чтобы ее кто-нибудь сопровождал или звонил ей по телефону. Одета она была всегда со вкусом – ярко, но не вульгарно. Я бы даже сказал – стильно.
Кто она? Разведенная жена небедного мужа с хорошим содержанием? Судя по графику посещения кафетерия, вряд ли она где-нибудь работала. Для фриланса она слишком регулярно посещала кафетерий. Богатая содержанка или дочь богатых родителей, предоставивших ей свободу? Я терялся в догадках, продолжая любоваться ей, как редкостным цветком. Молодая вдова, получившая наследство? На последний вариант наводила ее постоянная задумчивость, граничащая с печалью.
При виде ее я невольно вспоминал Заболоцкого:
Отвори мне лицо полуночное.
Дай войти в эти очи тяжелые.
В эти черные брови восточные.
В эти руки твои полуголые.
Именно восточные. Чем-то она напоминала мне Ольгу Куриленко –
Если кто не в курсе, сия выдающаяся особа ухитрилась стать членом Ученого совета РГГУ, параллельно обучаясь там же в аспирантуре.