Всемуко Путенабо. Петр Ингвин
продолжается исповедь. – Судьба свела нас, когда мне нужна была нежность, ей – сила, помощь и защита. Это именно то основание, те три кита, на которых строились наши отношения. Не больше. Плюс разница в возрасте – мне глубоко за сорок. Почти в два раза. Я понимал, что это не могло длиться долго. Каждый дал другому что мог.
– И тут появляется Кирилл… – подгоняет Алекс, – молодой, интересный…
Пыл рассказчика, только что пошедший на убыль, снова взлетает:
– Нет.
– Что – нет?
Недоумение гостя льстит рассказчику как оратору.
– Кирилл потом. – Ухмылка против поднятых бровей. – Сначала Аленка связалась с Вовкой, а он мой ровесник.
– – – – – – -
Любовь – культурная надстройка на половом инстинкте, направленном на существование и размножение вида. Да, именно так – если ты ученый сухарь. Потому что любовь – это нечто, что чувствуешь, но объяснить не можешь.
Ох, как чувствуешь…
Чертовы домофоны. Чтоб их, в бога душу мать в пекло через задницу, и много других случайно вырвавшихся нехороших слов. Кирилл гордится великим и могучим, но сейчас хочет орать обыденным обидным.
Открывать подъездную дверь никто не желает.
– Пожалуйста! – умоляет он. – Это срочно!
Смилостивилась одна старушка с самого верхнего, долгие ей лета. Щелчок запора слышен и снаружи. Зуммер. Кирилл ныряет внутрь.
Пусть сначала пятый. На нужную сторону выходят две квартиры. Кирилл начинает с ближней.
Сердце выпрыгивает. Дзинь-дзинь! Тишина. Еще раз: дзинь-дзинь! То же самое. Вот тебе и суббота.
Он перелетает к другой двери. Здесь ждет удача.
– Простите… – он склоняется к образовавшейся щели. – Вчера кто-то снял на телефон машину у соседнего подъезда. Не подскажете…
– Нет. – С резким стуком щель схлопывается.
Нервы. Кулаки побелели. Костяшки пальцев хотят наружу.
Ноги несут вверх.
Шестой, справа. Кнопка, пиликанье, шаги.
– Скажите…
– Вы кто?
– Сосед из другого подъезда. Можно один вопрос?
– Если быстро.
– Вчера…
– Вчера нас не было дома. Извините.
Слева. «Дрррр», – словно не звонок, а магазинная сигнализация. Зато хорошо слышно. Затемнение в глазке – кто-то смотрит и не спешит отворять.
«Дррр», – еще раз.
– Откройте, пожалуйста. – Кирилл дрожит от нетерпения. – Я не уйду, пока не поговорю. Всего один вопрос…
То ли похожая на угрозу просьба почему-то срабатывает, то ли там просто долго раскочегариваются. Скрип отворяемой двери ласкает уши.
– Скажите…
Бум!
На Кирилла наваливается темнота.
– – – – – – -
– Вовка – это кто? – Рука Алекса потянулась к планшету.
– Горский, Владимир Терентьевич, – охотно разъясняет Агеенко. – Друг детства. Потом судьба развела, а недавно встретились опять. Я их и познакомил на Вовкином дне рождения. Все как обычно: «Алена, это Вова, Вова, это Алена». Активно