Всемуко Путенабо. Петр Ингвин
именно она.
– Ищи лучше! – настаивает брюнет. – Должно быть. Иначе – зачем?
На шелке смятого широкого лежбища вырванным глазом валяется микрокамера. Вот тебе и микро.
– Поучи еще! – огрызается из детской белый зад. – Чайник! По ходу, она успела все удалить…
Брюнет угрожающе надвигается на Кристину. Айсберг на маленькую лодочку. Дровосек на березку. Люли-люли, заломати…
«Дззз! Дум-дум-дум!» – звонок и стук одновременно. Наконец-то.
– Откройте, полиция!
Два «б» – брюн и блонд – синхронно оглядываются на входную дверь.
Страх. Ненависть.
У нее к ним – брезгливое высокомерие.
– Дошло? – Она царапает себе грудь. Полосы на коже смотрятся жутко.
– Но камера! – Брюнет в трансе. – Камера – доказательство умысла, провокации. Тебе не поверят.
– Иметь дома не запрещено. А записи нет.
Она улыбается.
– Сучка! Ты же сама нас…
Кристина набирает полные легкие воздуха и бросается к двери:
– Помогите!
– – – – – – -
Хотите представить, что пережил Кирилл, когда очнулся и понял, что ни Алены, ни Павлика нет? Попробуйте. И все равно придется помножить на сто. Потом на тысячу. Потом перестать лезть в чужую душу, которая потемки. Для тех, кто не любит. А кто любит – поймет.
И да минует нас чаша сия.
Квартира зияла пустотой. Пустота – это не отсутствие мебели, техники и тряпок. Это когда близкие люди исчезли. Все остальное – не пустота, а обстоятельства.
Обстоятельства сообщили глазам, что квартиру обчистили. Кирилл наскоро оглядел вывернутые шкафы и выдернутые ящики тумбочек. Крупная техника на месте, а мелкое не в счет. И особых ценностей у Кирилла с Аленой не было. Воры просто не успели.
Видимо, Кирилл спугнул их, и они сбежали, унеся с собой кое-что из ценного. Обокрали – пусть. Это обидно, но не катастрофично, вещи в жизни не главное. Главное – где Алена? Тоже унесли, как величайшую драгоценность?
Мозаично, с выпавшими элементами, всплыло испуганно-агрессивное лицо ударившего недомерка. Загнанный в угол зверек. Он кусается именно потому, что загнан в угол, от отчаяния. Второй, скорее всего, тоже подросток. Ради ерунды на мокрое дело они не пойдут. Тем более простые воришки не возьмут заложника – он только мешать будет. И лишнюю статью пришьет, намного более серьезную, чем кража. Им просто хотелось поживиться. Насилие? Могли бы, для куража. Особенно, если не местные. Но насилие оставляет следы. Следов нет.
Всплывает тот же вопрос: где Алена? Куда-то ушла до прихода воришек? Что заставило?
Кирилл не глядя извлек мобильник и ткнул в номер один быстрого набора. «Пам-па-пам!..» – запело в ворохе шарфов, перчаток и шапок в прихожей. Воришки проморгали. Но что это даст? Почему Алена не взяла телефон, почему не звонит с другого? Два часа назад она сказала, что уже пришла. Если была дома – почему впустила? Если не была… то почему и где она теперь?
Алена. Милая. Что с тобой?
Непонятно.
Ее вещи нашлись все до единой. Все