Разочарованный. Александр Валерьевич Горский
ванную комнату вымыл руки и сполоснул лицо холодной водой. Перед тем как насухо вытереться полотенцем, он некоторое время смотрел на свое отражение в зеркале. Говорят, что переживания отражаются на лице человека, но Игорь не заметил каких-либо изменений в своей внешности. Обычный сорокалетний мужчина. Немного уставший, немного полысевший, с начинающими седеть висками. Но если стричься покороче, то седина не будет бросаться в глаза. Да и мешков под глазами нет. Игорь удовлетворенно коснулся рукой своей щеки и неожиданно для себя самого негромко пропел:
– Ты добычи не дождешься, черный ворон я не твой,
После чего снял с крючка полотенце и тщательно вытер лицо и руки.
Как оказалось, к картошке прилагалось еще и запеченное мясо, запах которого раскатился по всему дому, как только Татьяна приоткрыла духовку. К аромату самой свинины примешивались еще и запахи приправ, которые щекотали нос и пробуждали и без того почти не спавший аппетит.
– У меня не жена, у меня чудо-женщина, – воскликнул Игорь, обнимая Татьяну.
Та прижалась к мужу.
– Ты как раз вовремя. Мы уже по тебе соскучились.
Игорь погладил выпирающий из тонкого свитера животик, а затем наклонился и поцеловал его.
– Папка тоже по вам скучал. Кормите скорее своего папку, а то он вас самих сейчас съест.
Татьяна рассмеялась и повернувшись к плите, начала раскладывать ужин по тарелкам. Журбин открыл холодильник и достал из него начатую бутылку водки. Татьяна бросила на него недовольный взгляд.
– Ты не слишком зачастил? Нам нужен папка нормальный.
– Я чуть-чуть, – Журбин виновато улыбнулся, – устал с дороги. Буквально пару рюмочек.
– Ну хорошо, – согласилась Татьяна, – только пару, а то, если ты больше пьешь, то пахнет сильно. Ночью в спальне дышать нечем. А нам нужен кислород, – она улыбаясь провела рукой по животу, – как кстати твоя поездка, все нормально?
– Да вроде бы, – не стал вдаваться в подробности Игорь, – поговорили, пошумели, разошлись.
– Все будет хорошо, верно? – жена поцеловала его в губы.
– Может не так хорошо, как раньше, но то что хорошо, это непременно, – уверенно ответил он.
Через два дня Журбин позвонил Герасимову и сообщил, что у него нет никаких новых документов, подтверждающих расходование полученных от Михеева двенадцати миллионов. С той же интонацией, что и во время недавней встречи Василий Петрович произнес, немного растягивая слова:
– Печально, молодой человек, очень печально. Я думаю, что Николай Анатольевич отреагирует очень жестко. Прощайте, Игорь.
Игоря несколько покоробило от сказанного напоследок «прощайте».
– Прощайте и вы, Василий Петрович, – выкрикнул он, хотя отключившийся Герасимов уже не мог его слышать.
Спустя три дня, которые прошли абсолютно спокойно наступил день, которого Журбин ждал каждый год, несмотря на то, что уже давно был взрослым. Наступило тридцать первое декабря. Елка была заблаговременно, хоть и незаконно