БАМС! Безымянное агентство магического сыска. Тати Блэк
с этим самостоятельно?
– Долго ещё? – прогремел из коридора требовательный бас.
– Не могу управиться с застёжками на спине! – напряжённым от попытки выгнуться так, чтобы что-то рассмотреть в зеркале, голосом, ответила Настасья Павловна.
– Отворяй! – донеслось до нее повелительным тоном из-за двери.
Когда Настасья Павловна впустила громкую женщину в гримёрную, та придирчиво оглядела ее и кивнула:
– Фигура у тебя, что надо! Будешь пользоваться успехом, – и женщина вдруг довольно хохотнула, словно знала нечто очень забавное, но Оболенской неведомое. – Ладно, поворачивайся, – тон ее сменился на ворчливый, – так и быть, помогу тебе разок. Но только один! В следующий раз не опаздывай и одевайся сама, у нас тут не приют благородных девиц, никто тебя одевать, будто барышню какую, не станет! – и женщина снова издала неприятный смешок, от которого по спине Настасьи Павловны – тоже до неприличия обнаженной – прошел холодок.
– Ну все, пошла! – подтолкнула ее женщина к двери, – публика заждалась!
За кулисами Настасья Павловна обнаружила ещё с десяток точно также, как она, одетых девиц, принявшихся при ее появлении о чем-то шептаться и хихикать, прикрывая густо накрашенные губы ладонями. Оболенская гордо выпрямилась, сосредоточившись на мыслях о том, как же ей быть далее, ведь она понятия не имела, что будут показывать на сцене эти девушки.
Из зала раздались аккорды веселой мелодии и артистки, как по команде, яркой стайкой выпорхнули на сцену, увлекая за собою и Настасью Павловну. Ей не оставалось теперь ничего иного, кроме как следить за тем, что они будут делать и пытаться это повторить.
Конечно, Настасья Павловна Оболенская танцевать умела в совершенстве и ни один кавалер, удостоенный быть ее партнёром в этом деле, не мог бы пожаловаться на то, что Настасья Павловна танцует дурно хоть вальс, хоть кадриль. Но к подобным па, какие выделывали ее товарки по сцене, Оболенская была не готова совершенно.
А посему первые движения ее были несколько невпопад, пока она не усвоила – по счастью, довольно быстро – что в данном танце главное – как можно выше задирать юбку и ноги. Настасья Павловна непременно сгорела бы от стыда при мысли о том, насколько сие действо неприлично, но думать ей было в тот момент решительно некогда. Охваченная всеобщим неистовством, она кружилась по сцене, вздергивая вверх пышную юбку и активно трясла ногами, облаченными в туфли на невиданно высоком каблуке, грациозно выбрасывая вперёд то одну ногу в черном чулке, то вторую. И до того увлеклась сим действом, что едва не забыла о том, что ей нужно разыскать среди присутствующих господина лейб-квора. Продолжая демонстрировать алчущей публике свои стройные ноги, Настасья Павловна ещё раз оглядела зал в поисках Шульца и вдруг краем глаза уловила подозрительное движение у кулис. Кинув в ту сторону взгляд искоса, Оболенская в ужасе замерла.
Из-за бархатного полога в зал выглядывала крайне любопытствующая физиономия…