Эксперимент. Станислав Владимирович Борзых
ни в одиночку, ни даже небольшими группами – состоящими из числа Данбара, т.е. порядка ста пятидесяти индивидов – многого мы сделать были не в состоянии. Да, какие-то следы – и порой горячие и болезненные – мы, разумеется, оставляли, но, в общем и целом, они носили крайне местечковый характер и на общей картине почти никак не отражались. В конце концов, не надо заходить слишком далеко и приписывать эффекту бабочки глобальные масштабы, обычно всё намного тривиальнее.
Так получалось в силу отсутствия тогда у нас технологических средств и инструментов, которые и вправду могли бы на что-то повлиять и что-то серьёзно преобразить. Сами по себе мы – и в прошлом, и ныне – не столь заметны, и наши отпечатки быстро тают без каких бы то ни было ощутимых последствий. Это ничуть не удивительно, принимая во внимание то, что мы являемся ровно такими же животными, что и все прочие, а потому ожидать от нас каких-то революций на новой – и старой тоже – для нас земле было – и есть – бессмысленно, что прекрасно доказывается доисторией, которая не подарила нам почти никаких – за исключением истребления мегафауны – свидетельств нашего вмешательства в естественные процессы.
С другой стороны, учитывая сказанное ранее, любой вид – и наш, разумеется, тоже – способен воздействовать на своё окружение миллионом способов, далеко не все из которых неопасны и легки для того, чтобы их переварить или их игнорировать. Конечно, большинство из них ни к чему не ведут, но есть и такие, которые чреваты, причём в худшем значении этого слова.
Наша ситуация – или, что вернее, положение, которое мы создавали своей активностью, похожей на поведение слона в посудной лавке – усугублялась – не говоря уже о сегодняшнем дне – тем, что мы зачастую вели себя сознательно – как в случае с подсечно-огневым земледелием. Да, весьма сомнительно, чтобы и ныне мы знали все связи и соединения, которые мы нарушаем или как-то изменяем своим вмешательством, и это не упоминая того, что нашим предкам и вовсе было невдомёк, что они творят – как и большинству теперь – но это не означает того, что никакого намеренного вреда мы не планировали и не осуществляли. Исключать злые цели и интенции ни в коем разе нельзя, и обладание разумом – о чём ниже – лишь делало их более эффективными в исполнении – хотя и не идеальными, принимая во внимание наше чудовищное и тогда, и сейчас невежество.
Всё это лежит на поверхности – нередко буквально – но почему-то редко артикулируется. Смысл не в том, чтобы причинить какой-то ущерб, хотя это нельзя отбрасывать совсем, но в том, чтобы запустить цепочку событий – теперь уже непреднамеренно – которая в итоге приведёт если и не к катастрофе, но к локальной трагедии. Аккумулируясь они могли приводить к общему коллапсу, и это демонстрирует история некоторых островов, вроде Пасхи, где деваться больше было некуда, а потому люди уничтожали прежнюю среду на корню, хотя по всей видимости этого не желали.
Как бы то ни было, но наше влияние никогда не бывает нулевым, и крайне странно было бы думать, что