Концепции современного востоковедения. Коллектив авторов
и разумом (Френсис Бэкон). Историю принуждали отказаться от претензий предсказывать будущее. Рене Декарт заключил, что история, какой бы она ни была интересной и поучительной, не может претендовать на истину, поскольку события, описываемые ею, никогда не происходили так, как она их описывает. Картезианская, или декартовская, школа истории основывалась на трех принципах: в истории вера не может подменять рассудок; источники надо сравнивать, избегая взаимопротиворечивых; письменные источники необходимо проверять неписьменными. Блистательные умы XVII–XIX вв.
внесли вклад в развитие исторического сознания и метода исторического анализа: Лейбниц, Вико, Локк, Беркли, Юм, Вольтер, Монтескье, Гиббон, Руссо, Гердер, Шиллер, Фихте, Кант, Гегель, Маркс, Конт, Моммзен и многие другие питали историю: кто – оригинальными идеями, кто – гениальными трудами. Спектр этих идей и трудов столь широк, что остается отделаться интеллектуальной шуткой: все они умещаются между двумя парадоксальными замечаниями. Одно из них принадлежит Блезу Паскалю, предположившему в «Мыслях», что если бы нос Клеопатры оказался короче, то весь облик мира был бы иным. Другая остроумная максима сформулирована Эммануилом Кантом и гласит, что исторический прогресс всем обязан двум человеческим качествам – абсолютному невежеству и абсолютной порочности, ибо «человек хочет жить легко и в довольстве, но природа заставляет его отказаться от легкой жизни и бездеятельного довольства и броситься в тяжкие труды, чтобы использовать все свои способности ради освобождения от бремени труда». Человек не заботится о счастье человека, поскольку природа заложила в него наклонности, побуждающие его жертвовать собственным счастьем и разрушать счастье других188.
Сегодня «историческая точка зрения» постепенно, но неуклонно смещается с позиции страноведения и регионоведения в направлении мироведения и миропознания, а значит, и исторический Образ мира приобретает актуальность для современников. За блестящими парадоксальными остротами философов незримо царит принцип исторического универсализма, позволяющий европейцам рассуждать о Человеке Мира, не ведая истинных масштабов Всеобщей, или Всемирной, истории. Практических выводов из вышесказанного два: во-первых, история, и только она, способна была преподать и усвоить дидактический урок на основе прошлого опыта человечества и, во-вторых, обеспечить максимальную полноту охвата человеческим сознанием исторической вселенной.
Образ мира в исторической мысли оказался связан с двумя долгое время взаимно дополнявшими друг друга целями – извлечением дидактического урока из прошлого и достижением полноты охвата в рамках имеющейся «исторической эйкумены».
Фукидид полагал, что его труд «найдут полезным те, кто пожелает иметь ясное и верное представление о прошлом, ввиду того, что, по свойствам человеческой природы, и в будущем когда-нибудь может произойти нечто подобное»
Там же. С. 98–99.