Екатерина Великая. Греческий прожект. София Волгина
проехаться по нашей обширной территории, с Балтийского до Каспийского морей?
Сегюр восторженно смотрел на императрицу.
– Так далеко, Ваше Величество? Сие займет много времени. Стало быть, – заметил он с грустью, – мы долго не будем иметь возможность видеть вас?
Екатерина, видя его опечаленным, пообещала:
– Чтобы рассеять вашу грусть, коя вам совсем не идет к лицу, граф Луи, я приглашаю вас и графа Кобенцеля сопровождать меня. Кстати, господа, – она со значением взглянула на них, – немногие лица удостоятся чести следовать за мной в такое дальнее путешествие.
Де Сегюр поклонился чуть ли не до самой земли. Разогнувшись, незаметно глянув на близко находившихся придворных, он заметил, с какой завистью они смотрели в его сторону. Императрица благосклонно кивнула ему, и в продолжение последующей беседы неизменно выказывала ему свое благоволение. Перед самым уходом она пригласила его посетить Царскосельский дворец.
Весна пришла как-то незаметно. Екатерина ее не ждала. Вдруг она ощутила сей легкий ветерок, принесший приятный свежий запах, на столе ее появились первые полевые цветы. Она смотрела из-за портьер на чистое голубое небо, на радующие глаза, первые зеленые листочки на деревьях. Сердце сжималось оттого, что нет рядом Сашеньки, с которым бы они вместе любовались красотой природы. И какие слова бы он, при этом, говорил, и как бы обнимал ее… Теперь ее обнимает другой человек, коий и принес сии пахучие цветы.
Находясь вместе с Ермоловым уже более двух недель в Царском Селе, Екатерина вдруг обнаружила, что нынешний день она совершенно свободна от аудиенций, встреч и расставаний. Порадовавшись оному, она решила заняться своими записками и собственным сочинением, вернее пиесой, кою непременно должны будут поставить на сцене до конца лета. Пусть посмотрят, что она может писать не хуже Сумарокова, Фон Визина и Княжнина. Жаль, что не сможет превзойти Лафонтена: таковых талантов у нее все же не найдется. Екатерина, вздохнув, макнула перо в чернильницу. Но, вдруг, дверь тихонько приоткрылась и оттуда скромно выглянула Перекусихина.
Екатерина улыбнулась ей, ласково испросила:
– Что тебе, голубушка, Мария Саввишна?
Та вошла, поклонилась, сказала просительным голосом:
– Простите, государыня-матушка, за учиненное беспокойство. Прибыл граф Сегюр, просится вас увидеть.
«Вот и пописала!» – удрученно подумала про себя императрица.
– Прикажи, пусть войдет.
Сияющий граф Сегюр тут же вошел, поклонившись, подошел к руке. Пока он усаживался, Екатерина, в который раз, оценивающе оглядывала его: одет с иголочки по последней французской моде, манеры аристократа – немудрено: отец фельдмаршал из старинного аристократического рода. Красивые черты лица, на котором выделялись блестящие черные бархатные глаза так, что казалось, они жили своей собственной жизнью: настолько они были живыми и выразительными, выказывая быстрый ум и жизнелюбие своего хозяина. Раздвоенный подбородок делал выражение его лица особливо мужественным.
Екатерина