Горький-политик. Паола Чони
его системой власти как один из наиболее идеологически устойчивых, личность и творчество писателя станут предметом свободного критического анализа, который, впрочем, не должен обернуться антимифом, принижением и недооценкой того, что Максим Горький был выразителем ключевого момента истории XX века»[31].
Крушение горьковского мифа, ловко сконструированного в советскую эпоху и делавшего из него гениального предшественника советской политики и культуры, заставляет переосмыслить интеллектуальное значение писателя, подразумевающее сложность и глубину его личности, объективную оценку его литературного творчества. Эта оценка не всегда должна быть позитивной, но по крайней мере и не превращать писателя в демона, как это делает по большей части русская эмиграция, часто указывая на него как на несущего в одиночку ответственность за культурную политику сталинской эпохи. Эта натяжка, разумеется, еще опаснее первой. Не будем отрицать ответственности А.М. Горького в последний период его жизни. Его поддержка сталинской политики, его ненависть к русскому крестьянству, заставившая его высказать суждения часто еще более категоричные, чем самого «великого рулевого», публикация книги о Беломорканале, несомненно, оставили крайне негативный след в человеческой и интеллектуальной биографии писателя. Но его биография должна быть воссоздана на основе переосмысления всей его жизни, а не отдельных эпизодов, вырванных из контекста. Нужно учитывать, например, и тот факт, что Горький не вошел в группу писателей, посетивших Беломорканал[32]. Здесь мы согласны с тем, что пишет Л.А. Спиридонова: «Почему же все упреки сегодня обращены к Горькому, а не к писательской бригаде, выехавшей на строительство 17-го августа 1933 года? Горький в эту бригаду не входил, следовательно, не мог видеть ужасов Балтлага. Да и писатели приехали туда, когда Беломоро-Балтийский канал был полностью готов: мертвых похоронили, живым вручили награды и премии, а многих освободили из заключения»[33]. Горького попросили написать вступление к книге, посвященной строительству Беломорканала. И ничего больше. Но за это вступление в последующие годы именно на нем сосредоточились критические нападки с разных сторон. Именно поэтому важно точно прояснить данный вопрос.
Действительно, в итоге невозможно рассматривать Горького как большого друга и советника Сталина, как это делала официальная советская историография, однако не следует делать его ответственным за начало литературных репрессий, драматическая линия которых тянется к Пастернаку и Солженицыну. Начиная с его пребывания в Америке, куда писатель отправился по просьбе большевиков для сбора средств на продолжение революции, и впоследствии в сталинский период имя Горького использовалось в политических целях и как фактор мирового престижа. Таким образом, Горький стал «политиком поневоле».
История Горького-политика была также историей борьбы советского режима за создание образа писателя как гениального предтечи и цветка
Там же. С. 201.