Последний император. Жизнь и любовь Михаила Романова. Наталия Чернышова-Мельник
Бахрушин, близкий знакомый родителей маленького Георгия, написал внучке Наталии Сергеевны, Паулине Грей, что выплата Вульферту составила 200 000 рублей.
Этот «выкуп» действительно оказался неслыханной суммой, даже такой богатый человек, как великий князь Михаил Александрович, с трудом нашел деньги, чтобы покрыть его. А вот для Владимира Вульферта, отнюдь не страдавшего от скромности, когда речь шла о достижении собственных целей, эти средства положили начало финансовой независимости. Вот уж правильно в народе говорят: «деньги к деньгам». Должность в Кремле он получил очень выгодную, а вскоре и женился так, что многие позавидовали – на дочери богатого московского купца Петухова. Жизнь его явно стала налаживаться. Кстати, жалеть о том, что отказался от надуманного «отцовства» со временем у Владимира не осталось причин: вторая жена родила ему двух дочерей.
А вот дело маленького Георгия Брасова, хоть поручик Вульферт и отказался от него официально, долго еще не было завершено. Исправления, сделанные в нем, имели оборотную сторону. Документы прошли множество инстанций, и минуло более двух лет после рождения мальчика, когда, наконец, 1 сентября 1912 года они оказались, наконец, в порядке. Теперь матерью мальчика официально считалась не мадам Вульферт, а мадам Брасова. Георгий был полностью узаконен в правах.
Наталья могла теперь с наслаждением вдыхать воздух свободы. Вульферт… а кто такой Вульферт? Она навсегда вычеркнула это имя из своей памяти и сердца. Спустя годы, она, вспоминая юность и раннюю молодость, говорила лишь, что когда-то была замужем за музыкантом Сергеем Мамонтовым, и у них есть общая дочь. О втором браке она даже не упоминала. Память о нем стерта до основания – словно Владимира Вульферта и вовсе не было в жизни Наталии Сергеевны.
Сам же он, имея новую семью, вряд ли забыл первую, пусть и оказавшуюся неверной, жену. Потому что, несомненно, продолжал любить именно ее. Княгиня Лидия Васильчикова, оказавшаяся по воле обстоятельств в 1918 году вместе с Н. С. Брасовой в Чека, вспоминала об одной встрече в Первопрестольной, состоявшейся после ее освобождения: «Письма, не только из-за границы, но и из оккупированных Германией областей, доходили до Москвы редко, да и то не иначе как с оказией. Домовые комитеты заменяли газеты и известия, получаемые одним из его членов, становились достоянием других. Однажды поздно вечером, войдя в столовую тети Машеньки Катковой, я застала заседание домового комитета. Ввиду того, что я только что была выпущена из Чека, то представляла собой новинку, которой угостили собравшихся, и меня забросали вопросами. Один из присутствующих спросил меня, правда ли, что я сидела в одной камере с Наталией Сергеевной Брасовой, и добавил: “А ведь эффектная женщина! Не правда ли?” По счастью, я ответила: “Не только эффектна, но прямо красавица!” Я заметила, что, пока он меня подробно расспрашивал про ее здоровье и про известия, полученные ею от великого князя Михаила Александровича, остальные члены комитета смотрели на нас с некоторым беспокойством,