Особая необходимость. Владимир Михайлов
– А вообще-то любопытно… На Земле это приняли бы за результат выветривания…
Но, так или иначе, ветра здесь быть, конечно, не могло. Разве что солнечный ветер, но он не смог бы так обработать поверхность планеты, чтобы придать скале форму эстакады, устремленной вверх под углом градусов в шестьдесят. И Раин судорожно схватил Сенцова за руку – перчатка скользнула по твердому пластику скафандра: он понял, что это не могло быть простым капризом природы.
Наверное, и Сенцов почувствовал то же самое. Он торопливо повернул выключатель: вспыхнул голубоватым светом укрепленный на шлеме небольшой, но сильный прожектор. От него не протянулось привычного светового луча – здесь не было ни воздуха, ни пыли, и лишь где-то вдалеке, в пустоте, блеснула серебром крохотная пылинка – исчезающе малый, но самостоятельный мир.
В свете прожектора Сенцов увидел поднимающиеся из-за близкого горизонта вершины еще двух таких же странных ажурных вышек. И наклон у них был одинаков – у всех в одну и ту же сторону…
Сенцов, экономя энергию, выключил прожектор. И сейчас же Раин, приподнимаясь на цыпочки, словно для того, чтобы высокий Сенцов лучше услышал его шепот (хотя разговор велся по радио), пробормотал:
– Это же… Ты понимаешь? Это же…
Оба опустились на колени и принялись внимательно рассматривать поверхность под ногами. На этот раз включил прожектор Раин. Оба тотчас же зажмурились, глаза их наполнились слезами: прожектор, казалось, отражался в зеркале и бил прямо в лицо…
– Действительно, альбедо[2] – примерно ноль семь, – сказал Сенцов. – И поверхность чистая, нет никакой пыли. Значит – защита? Наведенное поле? А выводы?
Раин, не отвечая, поднялся с колен, движения его были торжественны. Он выключил прожектор – сразу все вокруг утонуло в непроглядном мраке – и откашлялся, словно на кафедре перед лекцией. Слишком велико, слишком необозримо по значению и последствиям было то, что раскрылось перед ними. Но в этот самый момент Сенцов сердито сказал:
– Вот и слушай вас всех после этого… А наговорили, а наговорили – боже ты мой… Нарушенные оболочки! Это – искусственное сооружение, вот в чем дело. Коробов угадал. Очень просто.
Раин не стал напоминать, что он-то ничего подобного не говорил. Он просто протянул Сенцову руку, и перчатки скафандров сомкнулись в рукопожатии. Не отпуская руки астронома, Сенцов сказал – по голосу чувствовалось, что он улыбается:
– Вот так-то… Теперь начинает проясняться и история с нашей посадкой. Раз спутник искусственный, значит…
– Значит, на нем есть хозяева! – сказал Раин, счастливо блестя повлажневшими глазами. – Они увидели нас, посадили… Встреча с иным разумом, ты понимаешь? И с каким! Искусственная гравитация! Подумать только, мы могли пройти в каких-нибудь семи тысячах километрах и ничего этого не узнать! А еще говорят, что не бывает такого счастья…
Они были счастливы в этот момент. В самом деле, как иначе назвать встречу с разумом, обитавшим, как оказалось, совсем по
Альбедо – число, характеризующее отражательную способность поверхности тела.