Булат Окуджава. Вся жизнь – в одной строке. Марат Гизатулин
других, получивших двойки по сочинению. Не то настроение у них было, чтобы фотографироваться.
Но до выпускных экзаменов ещё есть время, а мы пока вернёмся на педсовет.
Булат в обсуждении морального облика директора не участвовал, он говорил только по существу школьных дел. Большие претензии предъявил он и завучу К. И. Громовой – как будто педсовет собрали не его обсуждать, а завуча. Почти никто ему уже и не перечил. Громова плакала и после педсовета сама ушла с должности завуча. (II)
Вера Яковлевна Кузина вспоминает, как будто это было вчера:
– Я была молодая, тоже математику преподавала, а она уже была со стажем, она мне помогала входить в русло… Мы сидели на педсовете все три вечера с ней рядышком и шептались. А Булат Шалвович терпеть этого не мог, кричит на нас: «Ах, вы и тут нашёптываете!»
Пытаюсь понять, как же так: если большинство преподавателей были против Булата, что же они сидели и молчали, когда Окуджава честил их всех подряд на чём свет стоит?
– Да шалопут он был! И гордый человек, – не выдерживает Кузина.
Уточнять значение этих слов я не решился.
А вот что говорит Булат Окуджава о заведующем районо, который в повести Петуниным выступает, а в жизни его Павел Иванович Типикин звали:
– Мы с ним встретились в один из самых ответственных моментов в моей жизни. У меня не сложились отношения с местной, так сказать, школьной властью. Когда эти отношения дошли до кульминации, собрался расширенный педсовет, на котором меня должны были прорабатывать. И пригласили туда заведующего районо.
Я, конечно, сидел и молчал. Мне было страшно. На меня сыпался такой поток обвинений, что я понимал: дни мои сочтены. <…>
Там, думая, что всё уже решено, все были очень откровенны. А заврайоно ударил кулаком по столу и стал орать на них, что они занимаются очковтирательством, что «сын врагов народа» ни при чём, и пусть они лучше за собой следят…[31]
…Вот так Павел Иванович Типикин оказал Булату Шалвовичу Окуджаве услугу, которую трудно переоценить людям, знающим те времена. Старожилы в Перемышле даже рассказывают, что молодого учителя якобы хотели арестовать, а Павел Иванович заступился за него так: «Тогда и меня берите вместе с ним». Сейчас трудно установить доподлинно: может быть, и звучали подобные предложения в разгар педсовета, а может, стукач Якушов «просигнализировал» насчёт Окуджавы в соответствующие органы, и там Типикин говорил что-то подобное. Но маловероятным представляется, что заведующий районо настолько проникся любовью к незнакомому молодому учителю, чтобы так бросаться на амбразуры. Предполагаемый арест Окуджавы всё же видится плодом последующей трансформации воспоминаний о тех событиях.
Как бы там ни было, хотя Булат Шалвович и прожил в Шамордине всего один год, дружба его с Павлом Ивановичем, возникшая уже много позже, несмотря на разницу в возрасте, сохранилась на всю жизнь. Они переписывались, Окуджава часто приезжал к Типикину