Город шаманов. Николай Зайцев
побежал по телу от подбородка и потерялся в коленях, сводя их в легкую судорогу. Я почувствовал, как волосы на голове зашевелились. Вставали дыбом. Глаза вылезли из орбит, впуская в себя чужое звездное небо и луну. Мохнатая шкура медленно и осторожно поднялась чуть ли не до потолка. А потом резко дернулась! И ко мне повернулась огромная голова косматого чудовища. Не теряя быстрого темпа, близко наклонилась. Не добро и не зло стала разглядывать разноцветными глазами. Теперь хищник не торопился. Наслаждался каждым мигом. Медленно поворачивал голову под разными углами, рассматривая мою трепещущую душонку и словно примерялся к предстоящей трапезе. Готовый откусить побольше. Чужой взгляд сверлил и парализовывал душу, выкачивая стойкость и мужество. Огромный черный нос в паре дюймов от моего лица с шумом втянул в себя воздух и, не сдержавшись, громко чихнул, забрызгивая меня соплями и слюнями. Северные животные меня явно не любили. В ужасной разинутой на миг пасти я увидел огромные белые клыки. И уже готов был потерять сознание, как из-под шкур спокойно вынырнула женская рука. Точно нашла звериную морду, цепко сомкнулась на ней и потянула куда-то вниз и в бок от меня, явно не беспокоясь о последствиях. Чудовище послушалось, сократилось в размерах, исчезая из видимости и вновь превращаясь в теплые шкуры. Куда делись исполинские размеры? Бугорки. Сердце заходилось от страха.
Эта же рука бесцеремонно потрогала моё лицо, вытерла его мягкой ладошкой, размазывая что-то липкое и неприятное по гусиной небритой коже щек. И снова натянула природное покрывало по самые мои глаза.
Да, да. Спать. Хорошая мысль. Разумная. Всё привиделось: лапландские черноволосые женщины, использующие мою грудь в качестве подушки; матерые волки с годовалого теленка; вежа с кривыми шестами.
Абсолютно ничего не было.
Однако новые запахи никуда не ушли, пока я не упал в бездну лихорадочного сна.
И легко вернулись, стоило мне вынырнуть из небытия. Принюхался. Псиной воняло меньше, но меня не проведешь, я знал, где кроется опасность и был крайне осторожен, стараясь ничем не выдать своего пробуждения. Прислушался к миру, не раскрывая глаз. Стало намного холоднее, и пахло варевом. Сразу сглотнул и, больше не таясь, дернулся.
Должного внимания на меня никто не обратил.
Странно – реакция должна быть сразу. Я ведь проснулся!
В веже, помимо меня, находилось два человека. Один у очага, другой у входа. Каждый по-своему занят. Первый возился с мешком из дубленой кожи, развязывал тесемки. Второй, словно только и ждал моего пробуждения, своеобразно затянул песню. Непомерная вибрация каждой ноты была настолько сильна, что не давала уловить тон. Звук закачался в воздухе вежи, падая вниз и взлетая вверх. Лопарь прикрыл глаза, меняя грудные звуки на горловые, затягивая бесконечное «лы».
Кажется, только один я обеспокоился, готовый как следует напугаться. Девушка у очага спокойно достала из мешка серой муки и бросила в котел, подумав, она добавила в него ягод.
– Только не брусники, –