Город шаманов. Николай Зайцев
вздохнул я.
– Нисколько! Связать бы вас надо, ваше благородие. Уж ты не серчай, сердечный, я не со зла. Места на тебе живого нет, но мы уж как-нибудь.
– Постой.
– Да, барин? Молочка?
– А имя-то у тебя есть, санитар?
– А то как же. Имя, оно даже у собаки есть. Или быка, например. Гришкой меня мамка звала, пока в армию не забрали. А тут имен, барин, нет, сам знаешь, одни звания. В армии человеком стал – санитаром, женился. Опять же у спирта служим. Хорошо! – здоровяк подмигнул мне. Утешительно. Подбадривающе. Как человеку без шансов. Я хрипло кашлянул. Запершило в горле. Сглотнул комок.
– Мне бы, Григорий, револьвер.
Санитар замер и перестал прикладывать ремень в пазы кровати. Шмыгнул носом. Утерся грязным рукавом.
– Убийство задумал, барин?
– Можно и так сказать. Поможешь?
– Что ты, барин, меня всё к каторге подводишь. В доктора нашего стрелять удумал?
– Нет. Пускай детишек лечит. В себя.
Гришка покосился на дверь.
– Тут, барин, дело такое двухстороннее, – санитар покрутил большой рукой в воздухе, делая замысловатые пируэты, и поиграл бровями, показывая, насколько всё серьезно. Я знал, что рязанские мужики непростые, ждал продолжения и дождался.
– У меня трое детей, а коровы нет. Дорогая корова, если хорошую покупать.
– Сколько она стоит? – спросил я, подготавливаясь к закланию имения под Воронежем и к долгой переписке с поверенным. Жаль, времени нет.
– Семь рублей! – выдохнул Гришка и облизнулся. – Можно, конечно, за пять купить, но много хуже будет. Понимаю. Деньги большие, но и я каторгой рискую. Так что, барин, думай.
– Семь рублей найду, – заверил я санитара и перешел к самому главному. – А что твои каюки, смогут меня отвезти?
– Куда? – опешил Гришка и присел на кровать. Лицо его заострилось от непростой мысли. Задел я его. – Куда тут ехать, барин? Тундра кругом. От себя же не уедешь. От болезни своей. От смерти.
– Мне в Кандалакшу надо.
Санитар присвистнул. Выдохнул. Стукнул себя по коленке звонко. Хотел заулыбаться, но передумал.
– Далеко. Тяжело. Опасно. Полярная ночь держится. Никто по темноте вечной не поедет.
– Даже за сто рублей?
Гришка облизнулся, что-то взвешивая и сокрушенно-отрицательно замотал головой.
– Нет, барин. Давай я тебя лучше свяжу.
– Погоди.
Санитар замер.
– А, сможет ли твой каюк доставить меня обратно на то место, где меня нашли. Я там стреляться буду, чтоб от тебя подозрение отвести.
– Так тебя нашли в шаманской веже! Это все знают. Туда никто не поедет. Это так же страшно, как в Кандалакшу! Черное место! Злое. Там черти хороводы водят, а медведи берлоги рядом копают. Вежа не жилая давно, а ее местные не убирают и боятся к ней подойти. Хочешь за забор тебя вынесу, как все спать лягут? Быстро околеешь! К утру песцы съедят тело и кости растащат. Все решат, что ты исчез, барин. Как тебе такое волшебство?
– Нет, Григорий. Не хочу. Давай, вяжи меня. Раз тебе