Вечный дозор. Сергей Лукьяненко
советских времён, здесь была кулинария. Работали в ней две женщины, работали всегда, сколько я себя помню, работали в будни и выходные, будто даже и в отпуск не уходили. В старых громыхающих холодильных витринах, под помаргивающими лампами дневного света лежали салаты – вначале в эмалированных корытцах, потом в пластиковых контейнерах. Салаты женщины делали сами, в закутке за торговым залом. Всегда можно было попросить сделать какой-нибудь особый салат к празднику, добавить побольше мяса или поменьше майонеза. Впрочем и стандартный ассортимент был вкусным. Вот выпечка была привозная и не всегда удачная, хотя пирожки с капустой я любил.
Помимо салатов и выпечки магазинчик продавал мясные полуфабрикаты (можно было купить и кусок сырого мяса), соки и воды, овощи и фрукты. Картошка и лук лежали в контейнере у самого входа, помидоры и огурцы в холодильнике. Не было только алкоголя, никакого, даже пива. Кажется, у продавщиц были с выпивкой какие-то свои счёты, на предложение начать продавать хотя бы пиво они лишь улыбались и отсылали в соседний магазин. За тремя высокими столиками у окна почти всегда кто-то ел – салат из контейнера, котлету по-киевски, бутерброды с толсто нарезанной колбасой. Здесь любили перекусить менты из патрульно-постовой службы, а они всегда знают, где в окрестностях можно поесть безопасно, вкусно и недорого.
А потом, буквально в несколько дней, лица женщин помрачнели, они распродали все товары в полцены и исчезли – уступив место магазину из быстрорастущей торговой сети шаговой доступности «Розовое».
Здесь тоже можно было купить картошку или яйца. Но основной товар «Розового» продавался в стеклянных бутылках и жестяных банках. В отличие от кулинария они могли оплачивать подорожавшую в кризис московскую аренду.
Я стоял у плотно набитого винными бутылками шкафа и размышлял. Молодой продавец по имени Бекзод, давно уже здоровающийся со мной за руку, наблюдал за мной краем глаза. Он знал, что я не люблю советы, но искренне хотел облегчить мой выбор.
Впрочем, его свойственный узбекам торговый талант не остался без применения.
– Скажите, а какое бы вино посоветовали? – поинтересовался прилично, но небогато одетый мужчина средних лет. В руках у него был старенький портфель, делающий его похожим на преподавателя. – Мне в подарок, я сам не очень разбираюсь, я больше крепкое…
– Красное, белое, розовое? Сухое, сладкое? – обрадовался Бекзот.
– Да я даже не знаю, но человек в вине разбирается, надо хорошую бутылочку подарить…
– Ценовой диапазон?
– Ну… до тысячи…
– Портвейн есть хороший, «Массандра». Сладкий, вкусный!
Я вздохнул и повернулся к покупателю. Сказал:
– Добрый день. Могу я дать вам совет?
Мужчина окинул меня оценивающим взглядом, приободрился и кивнул.
– Вот, смотрите, – я снял с полки бутылку. – Восемьсот рублей. Это цена по акции, обычно дороже. За эти деньги вы купите замечательный новозеландский Совиньон Блан. Новозеландский Совиньон уникален, он обладает характерным, незабываемым цветочным вкусом, лёгким, ароматным, с нотками черносмородинового листа, крыжовника, цитрусовых.
– Это всё туда добавляют? – неловко спросил мужчина.
Я улыбнулся.
– Ну что вы. Только виноград. Но Совиньон – терруарное вино, его характер зависит от местности. Особенность новозеландских, да ещё и из региона Мальборо – именно такой, свежий и хрустящий вкус. Ничего лучшего за эти деньги вы в Москве не купите. Если человек разбирается, то он будет рад.
– Спасибо, – расплывшись в улыбке мужчина взял из моих рук бутылку и протянул продавцу.
– Мою скидку ему пробей, – попросил я. – Дать карточку?
Бекзот махнул рукой и пробил вино со скидкой.
– Спасибо огромное! – воскликнул мужчина, бережно пряча бутылку в портфель. – Выручили! Повезло мне попасть на знатока!
– Да не за что, – ответил я любезно. – Бекзот, дорогой, мне как обычно – бутылочку водки подешевле. Но только чтобы не палёная была! И сырок плавленый, «Дружба».
Засунув бутылку водку и сырок в карман куртки, я вышел из магазина, оставив покупателя в полном замешательстве посреди торгового зала.
Уже стемнело. Осень в этом году выдалась тёплая и долгая, но бабьему лету всё-таки подходил конец. Ещё день-два – и температура переползёт через ноль.
Хорошо, когда прохладно. Когда ноль – так просто замечательно.
А что делать, когда слишком жарко? Ничего. От жары не спрячешься, особенно, если жар в тебе.
Я стал спускаться с невысокого крыльца, придерживая рукой оттопыривающийся карман.
– Антон Сергеевич! – окликнули меня от дверей магазина.
Странно. Голос не Бекзота и не покупателя, а больше в магазинчике никого и не было.
Хотя точнее будет сказать, что я никого не видел.
Сойдя с последней ступеньки я обернулся.
У дверей, в розовом свете вывески, стоял молодой, немного за двадцать,