Отпуск с подругой жены. Сергей Севастопольский
багаж вылетел без проблем, а вот в России у таможенников возникли вопросы насчёт коммерческого использования десяти банок икры, семи бутылок водки и неисчислимого количества матрёшек. Но настоящий «вывих мозга» у них вызвало направление движения груза…
Французы, желая полностью избавить «мадемуазель Марину» от хлопот (а себя – от Марины), указали в почтовых документах плательщиками таможенных платежей себя, разумно предполагая их отсутствие вообще. Поэтому они были несказанно удивлены полученным счётом для оплаты, а особенно – перечнем облагаемых пошлинами товаров. «Мадемуазель» резко подняла свой рейтинг в их глазах.
Накануне выписки из госпиталя сотрудник отеля привёз Марине запечатанный конверт, в котором были: её паспорт, кредитные карты и наличные деньги из сейфа. В день вылета (и выписки) из госпиталя Марине выдали костыли и её личные вещи, среди которых были: куртка, комбинезон, шапочка, перчатки, лыжные ботинки и сами лыжи с палками!
– Это – не моё, это из проката, – объясняла она персоналу госпиталя.
– Это привезли вместе с мадемуазель, – отвечал ей сотрудник, сверяясь со своим списком.
Он был, корректно говоря, афро-европейцем и дорожил своим рабочим местом. В его обязанности не входило принятие решений по вопросу приёма обратно на хранение вещей пациентов. У него был список и пронумерованная ячейка в камере хранения, все вещи из которой он должен выдать «мадемуазель», получив от неё подпись в журнале. Дело было ранним утром, его начальство ещё не приехало и он, протянув Марине авторучку, предложил ей расписаться, а сам обещал позвать дежурного врача, как самого главного. Та поставила в журнале свой автограф и крепко задумалась.
На ней была её футболка, а также халат и один белый тапок из гардероба госпиталя. Ну и гипс, конечно. Надеть комбинезон на травмированную ногу было нереально. В это время ей в палату принесли завтрак и «нянечка» попросила Марину не затягивать время, так как скоро к ней придёт врач, выдаст документы, скажет рекомендации по лечению и затем её будет ждать автомобиль госпиталя, чтобы отвезти в аэропорт Женевы.
– Мадемуазель может не волноваться, всё будет организованно в лучшем варианте, – улыбаясь сказала работница госпиталя.
Но Марина почему-то волновалась. Она, благо проблем с языком не было, обрисовала и показала свой гардероб и для большей наглядности выставила вперёд загипсованную ногу. «Нянечка» на секунду задумалась, смотря на гипс, а потом заулыбалась и сказала:
– Мадемуазель может не волноваться, её повезут прямо до самолёта на кресле, и мы дадим ей плед, чтобы укрыть ноги. Этот плед и кресло надо будет вернуть, но это – не проблема: в самолёте ей дадут другой плед. Мы обязательно уведомим об этом авиакомпанию.
– В Москву я прилечу голая и на костылях … – на русском пробубнила «мадемуазель».
– Что,