Декабрьская Серенада. Издание третье. Евгений Скоблов
улыбался, поскольку был рад, что всё так хорошо устроилось, и мне удалось сэкономить немного времени. Как Вы понимаете, для того, чтобы в спокойной обстановке потом, подольше думать о Вас. И всё было хорошо…
До тех пор, пока к «нашему» с девушкой окошку не подвалил авангард большевиков-очередников в лице убеленного сединами, и на вид интеллигентного, дядечки. Лет на десять, наверное, старше меня пенсионер, был целеустремлен и довольно решителен, что несколько не вязалось с его внешним обликом.
– Простите, – сказал он, и по идее должен был снять очки, чтобы протереть их специальной тряпочкой, люди подобного типа всегда так делают, когда им что-то непонятно, – я что-то не понял. Я взял талон, а здесь выдают без талона?
– Совершенно верно, – ответила моя девушка, – здесь без талонов.
Интеллигент выдержал паузу (как и я перед своим рывком), затем, видимо, поднабравшись дополнительной решимости, продолжил.
– Простите, это, насколько я понял, означает, что я – дурак? Так, что ли?
«Выходит, что так», – подумал я, а кассир, не отрываясь от экрана, где отслеживала мои деньги, спокойно и твердо сказала:
– Мужчина, наверное, не то что я вас не понимаю, но вы и сами не понимаете, что говорите.
И продолжила работу. Снова возникла пауза. Мужчина набычился.
– Да это же просто ужас, что творится в стране! – повысил голос он, – везде обкрадывают! Везде обманывают! Просто на каждом шагу! Позовите заведующую, немедленно!
Кассир перевела взгляд с экрана на гражданина и сладко улыбнулась.
– А у нас её нет. Если хотите, обратитесь вон, к Генриетте Михайловне, – она кивнула на мадам в соседнем окне.
Генриетта Михайловна как раз смотрела в нашу сторону, и с молчаливым неодобрением участвовала в эпизоде. Затем, ледяным, надменным тоном произнесла:
– У нас есть кто и постарше.
Обманутый пенсионер отошел в сторонку, и, что интересно, даже не посмотрел на меня, как, по идее, главного виновника всего недоразумения. Конечно, он думал об этом, и, наверное, так: «Это всё из-за тебя, наглец». Поэтому и я подумал ему в ответ: «А ты, старый болван, чего варежкой хлопаешь? Девчонка два раза приглашала желающих, так чего ты только сейчас проснулся? Справедливости хочешь? Так вот я отвечу тебе: справедливость теперь у каждого своя. Кто первый встал, того и тапочки. Всё, свободен.»
Разумеется, ничего такого я ни ему, никому другому никогда бы не сказал. Тем более, что лично меня дядя не зацепил, но, думаю, и моей мысли достаточно. Конечно, можно было порекомендовать ему заткнуться и стоять тихонько, тут, рядом с нами. Меня уже почти рассчитали, и он бы точно был следующим. Но я ничего не сказал, опять же потому что и он мне ничего не сказал.
Товарищ пошел искать правду, а я взял свои деньги, и не спеша направился к выходу. Мелкая победа приносит большое удовольствие, и теперь мне понятно, почему многие наши