Обречённые. Анар Вайарли
f="#image0_5cf29d4e93a3b1070015df04_jpg.jpeg"/>
Череда впустую прожитых дней не сулила никаких перспектив. Были мечты, планы, идеи. Но всё это так и не стало чем-то большим, а лишь переросло из приятных грёз в душевные муки и хроническую депрессию. Моя жизнь – классический пример того, как окружающий человека враждебный мир ломает его, планомерно убивая в нём позитивное отношение к жизни и способность получать от неё хоть какое-то удовольствие. Открывая утром глаза, я с чувством глубокой скорби осознаю, что меня ждёт ещё один день в тюрьме – той, что создана мною внутри меня. И этот день как-то надо прожить.
Самостоятельно поставить себе точный диагноз я не могу. Зато строю разного рода догадки об этом. И это, пожалуй, даже стало моим развлечением. Копаться в себе становится весьма интересно и увлекательно, если находишь в себе смелость признать, что ты ничтожество. А вся та масса противоречий, создающих в голове полнейшую неразбериху и мешающих нормально думать, постепенно теряет свои краски и становится просто серым фоном.
Жизнь каждого человека – это непрекращающиеся попытки сбежать из своей собственной внутренней тюрьмы. Все эти попытки изначально обречены на провал. Но для очень многих это не очевидно, и почти каждый отдельно взятый человек поначалу искренне верит, что его-то уж точно ждёт успех. Однако, привести все внутренние противоречия с реалиями окружающего мира к единому знаменателю никак не удаётся, и тогда человек, сам до конца не осознавая этого, создаёт для себя новую реальность – ту, что сделает его пребывание в этом мире более осмысленным и понятным для себя самого. Эта новая реальность, пусть и не намного, но делает его жизнь приятней, хотя и создаёт дополнительные проблемы. Но проблемы эти более-менее решаемы, будто их появление было заранее предсказано, и душевный мир человека был к ним подготовлен. Если же человеку не удаётся сформировать оптимальную для себя модель реальности, или же он, каким-то образом, осознаёт её субъективный характер и иллюзорность, то это влечёт за собой всё то, что происходит сейчас со мной.
Со стороны и в понимании большинства окружающих людей я выгляжу как обычный неудачник. Я вспоминаю те дни, когда я был нормальной частью человеческого социума, позитивным целеустремлённым молодым парнем, общительным, активным и уверенным в себе. И я всё никак не могу до конца понять, чего именно и в какой момент мне вдруг перестало хватать. Что случилось такого, что я потерял покой и обрёл постоянный страх. И, разумеется, я задумывался о смерти. Но и здесь не пришёл к чему-то определённому.
Моя душа извивается в муках и страданиях, но жизнь, при этом, будто бы остановилась. Мой сегодняшний день ничем не отличается от вчерашнего, а завтра будет таким же, как сегодня. Годы идут, но я стою на месте. Поезд проходит мимо, вагон за вагоном. Но, по неизвестной мне причине, я остался без билета, а на станции, ставшей теперь местом моего постоянного пребывания, нет ничего хорошего – только лишь бесконечная тревога и отчаяние.
С чувством зависти и скорби я наблюдаю за тем, как складывается жизнь у моих теперь уже бывших друзей и знакомых. Кто-то завёл семью, у кого-то появилась хорошая работа, кто-то переехал в другой город в поисках лучшей жизни. Я же стою на месте. Там, где когда-то были все мы, теперь остался я один. И что делать дальше, я не знаю.
В который раз звонит телефон, но я всё не решаюсь взять трубку. Какое-то непонятное чувство удерживает меня. Я просто не могу. Или не хочу. Точно не знаю. Вот, телефон замолкает, но через несколько секунд вновь даёт о себе знать. И на этот раз я всё-таки решаюсь ответить на звонок.
– Алё.
– Здарова! – резким тоном, будто бы подчёркивая своё крайнее недовольство, произносит звонивший.
– Здарова. – отвечаю я. Знаю, что сейчас мне придётся выслушивать всё это недовольство и оправдываться.
– Ты чё трубку не берёшь?
– Да я спал, Санёк.
– Ну как спал, блин?
– Ну так. – перебиваю я. Но Санька уже не остановить:
– Я вчера звонил, сегодня днём тоже. Ты чё, ответить не можешь?
– Да спал я, говорю же.
– Ну как спал? Два дня что ли? – с нарастающим возмущением недоумевает мой собеседник.
– Санёк, ты звонишь, когда я сплю. – продолжаю оправдываться.
– Ну, перезвони значит. Чё ты, не видишь, у тебя пропущенные на телефоне?
– Да у меня денег нет перезванивать!
– Да ладно, денег нет…
– Нету, правда.
– Ну тебе другие звонят, ты тоже не берёшь?
– Да. У меня пропущенных потом до хрена.
Подобный разговор происходит у нас с Саньком, разумеется, не в первый раз. Он ещё немного продолжит возмущаться, после чего мне удастся сменить тему разговора. Обычно потом мы просто спрашиваем друг у друга «как дела», перекидываемся ещё парой фраз и прощаемся. Иногда один из нас предлагает другому сходить куда-нибудь вместе, выпить водки. От моего предложения Санёк практически никогда не отказывается. Если же предлагает он, то я, чаще