Бесконечная мысль. философский роман. Антон Безмолитвенный
индикативную функцию, которая реализована с помощью легкого неприятного ощущения опасности, сознанию – так, чтобы она составляла одно из измерений мысли. То, что было неизменяемым эмоциональным ощущением, должно стать фоновым мыслеактом, значительно более гибким и подконтрольным. Почти по Фрейду: «Там, где было Оно, должно стать Я». Но для этого необходимо освоить сам навык такого «расширенного» мышления с еще одним дополнительным «измерением», посвященным тому, чтобы эффективно и рационально оценивать опасность без необходимости привычного эмоционального самонапоминания о ней. Вместо фонового ощущения «соберись, могут быть неприятные последствия!» должно прийти постоянное памятование об этом.
Само это рассуждение вызывало некоторую радость, и на губах Артура проступила улыбка – ведь удалось нащупать достаточно точный и внятный критерий для дальнейшей работы. Чуть более плавный и комфортный, чем обычно, объезд мелькнувшей впереди огромной ямы слегка усилил это состояние.
Очевидно, именно в этом, весьма специфическом, смысле идет речь о «памятовании» у Гурджиева-Успенского и в хороших переводах буддийских текстов, посвященных шаматхе и випашьяне. «Памятование» является своеобразным расширением схематики мышления, метафорически позволяющим схватывать как полноценный трехмерный куб то, что воспринималось до этого как несколько плоских квадратов; возлагающим на сознание те функции, которые до этого привычно и бессознательно реализовывались посредством эмоций. То есть «памятование» в терминологии «Абхидхаммы» – это пребывание в дхьяне некоторого уровня.
Такой взгляд на ментальную деятельность позволяет более точно определить, чем же в действительности являются «семантические измерения» индивидуального языка. Условно можно считать, что по умолчанию внутренний язык обычного социализированного человека «двумерен», предполагает удержание концептуального конгломерата смысла в двух измерениях: фронтальном и латеральном. А что же с третьим? Оно удерживается с помощью определенного эмоционального состояния, являющегося своеобразным внутренним напоминателем, своего рода монотонно повторяющейся «прото-мысли». Таким образом, в субъективном опыте присутствуют все три измерения, проблема лишь в том, что одно из них – представленное эмоцией – неподконтрольно и с трудом изменяемо. Получается, что невинно звучащее «памятование» на деле является вполне себе героической «внутренней реконкистой», возвращением под контроль сознания тех аспектов психики, которые привычно работают в автоматическом режиме с детства. Но для того чтобы эту реконкисту успешно осуществить, надо детально разобраться в том, как устроены эмоции.
Артуру подумалось, что фундаментальная проблема человеческого способа существования заключается в том, что эмоциональная сфера вынужденно совмещает в себе два разных аспекта, которые сливаются до неразличимости: «эмоцию-для-себя» – состояние,