Бесконечная мысль. философский роман. Антон Безмолитвенный
устройства своей внутренней реальности, постепенно осваивая недискурсивное, но синтаксически согласованное самоописание, которое и будет являться основой для более удачной сборки индивидуального языка. Медленный, поэтапный процесс отвоевывания посредством ежесекундного осознавания каждого фрагмента описания мира у глубоко въевшихся категорий естественного языка…
Артур перевел взгляд на своих попутчиков: большая часть о чем-то оживленно переговаривалась.
Хорошо. Может ли синтаксис, на основе которого выстраивается новый язык, быть таким же целостным, как «естественно-перцептивное» восприятие? Учитывая, что перцептивный пласт дан мне уже разделенным на отдельные объекты, наверное, может: это проявляется, например, в тех случаях, когда режиссер продумывает «сильную» последовательность сцен, которая должна произвести определенное впечатление на зрителя, или когда музыкант, читая партитуру, представляет себе, как будет играть отдельные пассажи. Такого рода мышление обычно принято называть творческим. Интересно также и то, что ни режиссер, ни музыкант в большинстве случаев не способны выразить в словах, как именно они в этот момент думают. Почему? Потому что в обыденном конвенциональном языке слов для этого банально не хватает. Хотя их мышление безусловно реализуется синтаксически, далеко выходя за пределы смутных «эмоционально-состоянческих прикидок». Соответственно, необходимо дополнить эту стратегию, реализовать именно то, что не получается у них – схватить в рефлексии сам процесс творчества.
То есть желанная рефлексивная сборка предполагает такое же несомненное, точное, но «бессловесное» созерцание разворачивающейся в этот момент внутренней реальности. Интроцепцию…
Достаточно глупо было радоваться небольшим лингвистическим находкам после подобного «антидискурсивного» рассуждения, однако найденное слово Артуру определенно понравилось. В отличие от «интроспекции» оно отдавало коннотациями, наводящими на мысль о самоощущении в самом простом и тривиальном – а потому ощупывательно-точном – сенсорном смысле, являясь хорошим «внутренним» аналогом ориентированной на восприятие внешнего мира «перцепции».
Получается, что существует некий критический порог детализации рефлексивного самонаблюдения, которого необходимо достичь, чтобы этот индивидуальный язык «собрался», достиг согласованности и полноты, интроцептивной точности, позволяющей использовать его в повседневной практике. Одно дело – трогательная мечта о полете, другое – стоящий на взлетной площадке и полностью заправленный вертолет, готовый к старту…
Всё это прекрасно, но я вынужден начинать не с такого привилегированного состояния, а с текущей кургузой сборки по лекалам естественного языка. Именно с его помощью мне придется осуществлять все дальнейшие изменения. Поэтому важно понять, в чем конкретно заключаются его ограничения –