Записки лесничего – 2. Виктор Стукалов
насколько это было возможно, её видно не было.
Осмотревшись, я продолжаю идти по борозде, всматриваясь в сломанный и примятый к земле кустарник и обнаружил следы тигра. За всё время моего наблюдения за тиграми, это был третий случай, когда тигр, задавив изюбра, тащил его, пятясь задом. Я обратил внимание на следы – они были оставлены крупным самцом[3].
Здесь, в зарослях, были следы тигра и лежала туша изюбра, у которой тигр выел только мякоть в области паха. Видимо, тигр не был голодным, и успешная охота на изюбра для него была чем-то вроде подтверждения своего «профессионального мастерства», или, скажем так, «к случаю пришлось». Окровавленный смёрзшийся снег с клочьями шерсти, сломанные сучки на валёжине – безмолвные свидетели прошедшего здесь тигриного пиршества.
Погибший изюбр был крупный и достаточно упитан, его голову украшали красивые ветвистые рога с пятью отростками. Это значит, что изюбру было семь лет[4], и вес его мог быть в пределах ста пятидесяти – двухсот килограмм.
Я ещё раз посмотрел на глубокую борозду в снегу со сломанным кустарником, на отпечатки тигриных лап, на валёжину с обломанными сучками и был поражён силе, которой природа наделила это могучего и красивого зверя.
Я достал из планшета дневник наблюдений, который был всегда со мной, и зарисовал следы тигра, сделал их замеры.
День медленно угасал, уставшее за день солнце уже не было видно за водоразделом. На фоне золотисто-розовой вечерней зари чётко выделялись контуры многовершинных могучих кедров и острые шпили верхушек елей и пихт. В распадке сгущались тени, приобретая синевато-сиреневый оттенок.
Надо было спешить, чтобы ещё засветло успеть дойти до вагончика. Я достал топорик и вырубил из ляжки изюбра несколько кусков мяса для ужина «халявка плиз» и, широко шагая и поднимая лыжами снежную пыль, заспешил вниз по склону.
Уже в сумерках я увидел на старом лесоскладе белую шапку на крыше вагончика, распахнутую настежь дверь. На полу, нарах и столике вагончика лежал слой снега, занесённого сюда через выбитые окна и распахнутую дверь, в снегу у печи виднелись пустые консервные банки. На нарах был сорван поролон и вырезан дермантин, покрывавший нары; стены, покрытые декоративным пластиком, зияли большими дырами, прорубленными топором. И всё внутреннее пространство вагончика от наружного холода защищал только тонкий слой наружной металлической обшивки, покрытый изнутри вагончика толстым слоем инея.
На заготовку дров ушло немало времени, и когда в печи ярко запылал огонь, на тайгу уже опустилась звёздная ночь. Сорвав топором нары, я приладил доски к выбитым окнам и старой телогрейкой, которую нашёл под нарами, завесил окно на двери.
Понемногу вагончик стал прогреваться, таял снег на полу и у печи, таял на стенах иней, стекая тонкими струйками на пол, наполняя вагончик сыростью.
У печи обнажились куски декоративного пластика со стен, пустые консервные банки, которых у нас в магазине не было, кучу окурков. Судя по окуркам
след тигра-самца более округлый с короткими толстыми пальцами, след самки более вытянутый с продолговатыми пальцами;
рога у самцов изюбра появляются только на втором году жизни. Для определения возраста быка-изюбра к количеству отростков прибавляют ещё два года.