Вверх по дороге, ведущей в ад. Наталья Берзина
рад ее видеть, и даже не пытался скрыть этого. По дороге домой успел рассказать о своей работе, о том, что занялся туризмом, предложил, как и раньше, встречаться, проводить вечера вместе. Инга согласилась, но для себя уже решила, что не допустит разрушения дружбы. Как бы тяжело временами ни было, Валера должен остаться только другом. Ничего иного допускать нельзя.
Лошадиное ржание раздалось так близко, что Инга вздрогнула. Стенка палатки казалась серой в предрассветном сумраке. Луч света от мощного фонаря скользнул по ней. Кто-то закричал. Валера вскочил, стал торопливо натягивать ботинки, и в этот момент с хрустом разорвалось полотнище. Ослепительный свет ударил по глазам. Инга невольно закрыла лицо руками. Сильный рывок за ноги выдернул ее из палатки. Следом выскочил Валера. Он попытался что-то сделать, но жестокий удар в лицо сбил его с ног. Сашка, спавший в их палатке, запутался в спальнике и никак не мог из него выбраться. Его вытащили вместе со спальным мешком и, чтобы не сопротивлялся, ударили прикладом автомата по затылку. Саша затих, уткнувшись лицом в щебень. Инга успела закричать, но жесткая ладонь зажала ей рот. Широко распахнутыми от ужаса глазами девушка видела, как из соседней палатки за волосы вытащили Таню и, грубо заломив руки, стали связывать толстой, шершавой на вид веревкой. Ребята уже лежали возле костра, неподвижно, очевидно оглушенные ударами.
Через несколько минут все было кончено. Палатки догорали в костре. Рюкзаки приторочены к седлам, самих туристов, связанных, избитых и подавленных, с кляпами во ртах, усадили полукругом, а в центре стоял невысокий, но крепкий мужчина с плоским монгольским лицом. Не выпуская из рук автомата, он свирепо поглядывал на пленников. Стоило очухавшемуся Валере пошевелиться, как нога охранника взметнулась, и от удара в кадык парень закашлялся, пытаясь восстановить дыхание. Нападавших оказалось немного – всего пятеро. Все вооруженные, в потрепанном камуфляже, высоких ботинках. Двое явно европейского вида, один похож на местного, остальные, скорее всего, монголы. Между собой нападавшие почти не разговаривали, только обменивались короткими репликами. Старшим, по-видимому, был крепкий светловолосый мужчина, на правой кисти которого красовалась синяя татуировка – восходящее солнце с наполовину затушеванными лучами. Толстые пальцы с крепкими ногтями тоже были увенчаны синими «перстнями». Главарь подошел к пленникам и наклонился над Татьяной. Опираясь на заломленные за спину руки, она попыталась поднять голову, но мужчина толкнул ее ногой в грудь, и девушка рухнула на камни. Татуированная рука по-хозяйски ощупала грудь девушки, забралась под свитер… Видно было, как гримаса боли исказила лицо Тани.
– Тащишься, сука? – хрипло спросил главарь. – Скоро получишь сполна! – Обернувшись к сообщникам, он рявкнул: – Сучек не трогать! Мои! После отдам! Начинайте грузить!
Пленников по одному подводили к невысоким мохнатым местным лошадкам и забрасывали в седло. Чтобы не сбежали, связывали ноги под лошадиным брюхом. Лошадей, как выяснилось, оказалось много – не меньше двух десятков. Поклажи и пленников