Любовь под прикрытием. Маргарита Ардо
помощь. Он мне помог! А я помогу ему. И даже не потому, что Рафаэль Гарсия-Гомес – моя первая и давно угасшая любовь, а просто потому… – я застряла с поиском мотивации, пыхнула сама на себя и стукнула ладонью по столу: – просто потому, что я нормальный человек! Вот! Пошлёт лесом, значит, лезть не буду. А папе ничего не скажу.
– Лида, я уехала, – сказала я помощнице, запахивая шубку на ходу. – Срочные переводи на мобильный, остальных в сад.
Для начала надо было забрать из ремонта «Феденьку». Благо, починили.
Итак, поиски начну с «Саларьево». На этой станции сел Раф. И я. Кстати, и по складу переговорю ещё раз. Может, мне такой красивой при свете дня арендодатель, солидный мусульманин, скидку сделает… А склад этот был мне нужен позарез – он как раз примыкает с торца к моему цеху в промышленной зоне, я бы заборчик снесла, и всем хорошо. Особенно мне.
Я села в жёлтое такси с настроем боевым и решительным, очень решительным. Мысленно представила себя Шерлоком Холмсом в доспехах и Жанной д'Арк с сумочкой и в гаджетах. Иначе никак, иначе нельзя! А то после фотографий и этой душераздирающей истории моё размягчённое, как масло на солнце, сердце готово растечься по груди и затопить неположенным мозг. И так уже только и думается, что про Рафа…
Забрав из сервиса Феденьку, я объездила Саларьево вдоль и поперёк. Что собственно было не сложно. Саларьево – это вовсе не район Москвы, а небольшая деревня с красивенькими коттеджами и нахлобученными сверху снегом халупами. Вдалеке запорошенный террикон, из которого рыжими усами прорывается к небу сухая трава. Над головой самолёты из Внуково взлетают. Как ни странно, в этой унылой унылости ярче всего была именно промзона с новыми складами и контейнерами. Словно дизайнеры – те, что оформляли стены в метро цветными кубами, вдохновляясь ими.
По длиннющей промзоне можно было аж до Румянцева добраться или в другую сторону пешком через лес в Солнцево или в Московский. С холма за высокими соснами и берёзками виднелись многоэтажки. Далековато. С другого бока Хованское кладбище растянулось.
Я поёжилась.
Удивительно, что в эту дыру провели метро. И досадно, что на метро нельзя доставку товара в город осуществлять. Пробки по Киевскому шоссе бывают жуткими. Я тут обосновала производство, потому что проще свежее молоко из деревень подвозить, вокруг склады на любой вкус и аренда дешевле. Рациональность – моё всё.
Пока я ездила и заглядывала во дворы и закоулки, я поняла окончательно: Рафаэль ушёл ото всех, потому что со смертью жены потерял смысл жизни, одного чувства вины не хватило бы, чтобы вот так резко и на три года выключиться из жизни. Я себе не могу этого представить, хотя разные, конечно, бывают люди… А если нет смысла, надо его создать. И я почти придумала, как.
Я устала ездить, но бомжа, похожего на Рафаэля, не обнаружила. Зато пьянчуги возле ларька, не привыкшие к пристальному наблюдению дамы из авто, стали вести себя неадекватно. Один даже принялся подмигивать и характерно приглашать