Дочь ледяного юга. Дорофея Ларичева
всё перевернулось. Непригодные для жизни Виса и большая часть Никсы стали раем, Данироль покрылся льдами, отчего из океана поднялись острова.
– Когда чужаки Землю передвинули, и люди, вдохновлённые высадкой гатуров на Спире, отважились на дальнее путешествие, там уже царил ледник, – добавил Бартеро.
– Простите, я не знал, – смутился Висерн, по точёному красивому лицу пробежала тучка задумчивости. – Нам в медицинской школе преподавали только историю ближайшей сотни лет.
Он вскрыл пакет с мясными консервами и, дабы не пачкать посуду, принялся подгребать ложкой прямо из фольги.
– Что-то сегодня наш археолог рано ушел, – не прекращая жевать, заметил он.
– Он даму каменную разморозить пытается. Любопытно ему, что в её черепушке, – Эдвараль отодвинул чашку и потянулся. – Выходим, а то метель начнётся. Опять ничего не успеем.
Одевшись, они покинули уютное укрытие, чтобы встретиться с обжигающим ветром. Благо, на такую погоду у них имелись маски.
Рабочие расширяли котлован, расчищали дома, покрытые двадцати– тридцатиметровым слоем льда. Вниз вместо верёвочной лестницы уже вели проплавленные во льду ступени. Проступали освобождённые от многолетнего плена фасады четырёх зданий. Ещё три снаружи были очищены целиком.
Каменная голова серебряно поблескивала покрывающими её металлическими пластинами, издали казалась живой, красивой той холодной красотой, что скорее отпугивает мужчин, чем привлекает. С еле заметной горбинкой нос, большие глаза, высокие скулы, волосы, мягкими волнами доходящие до брусчатки. Сразу видно, с конкретного человека лепили, то есть строили.
Внутрь головы пробивался Исар Мивен, официальный археолог экспедиции. Взобравшись по лестнице-серьге, он вошел через дверь в ухе и углубился в заледенелые коридоры.
Ещё несколько рабочих размораживали внутренности другого здания: круглого, пятиэтажного, сужающегося кверху, с декоративной башенкой на крыше. Бартеро направлялся к ним посмотреть, как идут дела. Вопль Исара, долетевший из «каменной дамы», остановил его.
Эдвараль с Висерном переглянулись и бросились к голове, но Бартеро неожиданно для себя крикнул:
– Стойте!
И вовремя. Металлические пластины, скрывающие глаза-окна каменной незнакомки со скрежетом поднялись, и струи ярко-зелёного огня ударили в пасмурное небо. Нечто белёсое, дымчатое размытой кляксой вырвалось наружу вслед за ними и, жалобно тренькнув, точно случайно задетые струны скрипки, растаяло, осыпав собравшихся ледяной крупой. По зданию прошла судорога, и снег со льдом, ещё остававшиеся на каменных волосах, бровях и крыльях носа, с шипением испарились.
Перепуганные рабочие уставились на руководителей, но Бартеро, чувствуя, что ничего сверхъестественного больше не предвидится, первым побежал к каменной голове. Нечего ему, куратору, прятаться за спины товарищей. Как бы чего мерзостного не приключилось с этим домом-памятником. Помедлив пару секунд