.
и спать я буду крепко. Все тело требовало отдыха, но с чего я взяла, что чаепитие с Зоей Константиновной непременно будет утомительным? К тому же именно за вечерним чаепитием можно было разузнать обо всем, что меня интересовало.
– Это то, что нужно, – улыбнулась я. – Только мне ненадолго надо в номер подняться, ладно?
– Конечно, конечно…
Зайдя в свою комнату, я какое-то время задумчиво смотрела на экран телефона. Выбрала из списка контактов номер своего давнего друга Гарика Папазяна – человека, который мог бы отказать в какой-либо моей просьбе только в том случае, если бы ушел из жизни. А так как в его ближайшие планы такой скверный момент не входил, то мы продолжали общаться. Чаще всего по делу, хотя, думаю, Папазян не прочь был бы потрепаться просто так.
– Привет, Тань, – донеслось из динамика телефона. Связь, кстати, в Очажках была превосходной. И интернет ловился отлично, в чем я смогла убедиться, ужиная в кафе и заодно проверяя электронную почту.
– И тебе доброго вечера. Не занят?
– Не занят. Чем могу? – спросил Гарик и закашлялся. Мелькнула мысль о том, что я, наверное, все-таки не вовремя. Вечер выходного дня, все дела… почему нет?
Кашель на том конце провода оборвался, чтобы скоро начаться снова, как только я открыла рот. Пришлось дожидаться повторной передышки.
– Гарик, у меня для тебя плохие новости. Ты, кажется, заболел.
– А еще я очень горячий мужчина, – хмуро заметил Папазян. – Хочешь знать, от чего?
– Боюсь предположить. Насколько ты горячий?
– На тридцать восемь и три.
– Давай-ка я потом позвоню, – охнула я. – Нет, стой. Ты правда не занят?
– Не хорони меня раньше времени, лучше отвлеки от температуры.
Гарик попробовал засмеяться, потом снова закашлялся, а я подумала о том, как бы мне быстрее изложить ему суть дела. Было крайне необходимо узнать имя владельца той самой «Волги», о которой говорил Михаил. Его слова я почти не подвергала сомнению, но предпочитала все услышанное делить надвое. А вот дать точное определение тому, что я услышала, мог сейчас только Гарик, неоднократно выручавший меня в подобных случаях.
Озвучив все, что удалось узнать о машине, и о недавно почившем отце Олега Степнова, я уже собралась распрощаться, но не тут-то было. Папазян, кажется, решил, что кое-кому пора бы и о долге вспомнить.
– Пробью, Тань, все, что смогу, – предупредил он. – Как будет что-то известно, скину на электронную почту. Или позвонить? Как тебе удобно?
– Мне будет удобно на почту.
– Сделаю. Тань. А, Тань. Поехали в отпуск, а?
– Папазян, ну, блин, – огорчилась я. – Ну вот о чем ты говоришь?
– Канары, Тань, – серьезно ответил Гарик. – А то, знаешь, я тут подумал, что это вполне могло бы получиться. Я же не всегда болеть буду. «Благодарность моя не будет знать границ», Тань. Чьи слова, помнишь?
– Кирьянова.
– Ляпни мне такое Кирьянов, я бы решил, что это страшный сон.
– Это низко, Гарик, – мне правда было неудобно,