Логово змея. Борис Антонович Руденко
Йока, лодку смолить поможешь.
Глеб поднялся и принялся сматывать леску.
– Потом в город поплывем? – спросил он словно бы в шутку, но одновременно с тайной надеждой.
Иван шутку оценил по достоинству и охотно рассмеялся.
– Город далеко, Йока, туда на одной лодке не доедешь, на лодке только до фактории, дальше нужно пешком идти, а тебе ходить много еще нельзя, Сихэрче говорит, что ты еще слабый. Снова заснуть можешь, что тогда делать?
– Какой черт слабый! – недовольно возразил Глеб. – Скоро весь жиром обрасту.
– Сихэрче слушать надо, – наставительно произнес Иван. – Он лучше знает.
Они двинулись по тропинке, постепенно поднимающейся вокруг утеса на высокий каменистый берег, словно спиральный пешеходный пандус. Глеб старался не отставать от легко шагающего Ивана и к концу подъема изрядно запыхался, что не укрылось от спутника.
– Слабый ты еще, – подтвердил тот свое заключение. – Отдыхать и лечиться нужно, медвежий жир кушать.
– Меня от медвежьего жира твоего уже тошнит, – возразил Глеб. – Сколько можно?
– Сколько нужно, – ответил Иван. – Сихэрче знает…
С того дня, как Глеб поднялся на ноги и впервые вышел на улицу, он пытался уговорить Ивана помочь добраться в райцентр, уверяя, что дальше прекрасно справится с остатками болезни самостоятельно, на что всякий раз получал вежливый, но решительный отказ с одинаковой мотивацией: ехать далеко и трудно, потому нужно сначала окончательно выздороветь.
Они перевалили через невысокий каменный гребень и начали спускаться к поселку. Порыв ветра принес запах дыма и какой-то вкусной мясной еды. Глеб понял, что успел проголодаться.
– Чевалковы праздник готовят, – словно отвечая на его мысли, сказал Иван. – У их Галины сегодня свадьба. Вечером гулять будем.
– За кого она замуж выходит? – рассеянно спросил Глеб. – Не за Ыльчина?
– Верно, верно, – кивнул Иван. – За него.
– Так что же они, в загс поедут или как?
– Все будет как положено, – сказал Иван. – Все по закону. Паштык[1] бумагу напишет и поставит печать. И в церкви их обвенчают. Мы разве дикие какие?
– Да никто и не говорит, – разочарованно пробормотал Глеб. Слабая надежда увязаться вместе с молодоженами в центр цивилизации завяла, не родившись. – Что, и шаман плясать будет?
– А как же! Разве можно такое дело без Сихэрче!
– Что-то я вас не понимаю, – не удержался Глеб от иронии. – С одной стороны, вы все вроде православными себя называете, с другой – без шамана шагу не ступите.
– Очень просто понять, – снисходительно ответил Иван. – Иисус Христос за душу отвечает, так? А ульгени[2] за все остальное: за здоровье, за погоду, за землю и воду, за животных. У одного Бога за всем глядеть глаз не хватит, разве не верно? Ульгени за всем смотрят и Бай-Ульгеню докладывают. Поэтому отец Акинфий с Богом говорит, а Сихэрче – с Бай-Ульгенем.
– А Бай-Ульгень непосредственно Богу отчитывается, да? – пожелал
Паштык – староста.
Ульгени – духи-небожители в религии некоторых алтайских и саянских народов. Бай-Ульгень – верховный дух.